Вероника представила их друг другу. Морской по привычке поцеловал Тасе руку, а она ответила крепким мужским рукопожатием.
- Да вот, приехали, чтобы Пасху отпраздновать возле источника, - сообщила Тася, - и я хочу ухо своё полечить. Как в прошлом году на работе просифонило, так до сих пор и дёргает, а Олька...
- Муттер, вынесем это за скобки?
- А где, если не секрет, вы работаете? - спросил Морской, надкусив хлебную палочку.
- В тюрьме, надзирателем, - бесхитростно ответила Тася. И в повисшей над столом тишине добавила:
- А че? Не ворую же и номер на тротуаре не пишу!
Морской закашлялся от изумления, а официантка чуть не уронила поднос с суповыми мисками, который ставила на стол.
Ника похлопала Виктора по спине, а Оля хихикнула:
- Мамхен, хорошо, что это не ты его хлопала. А то было бы, как в олдскульной камеди! - они указала на панорамное окно, возле которого сидел Виктор.
- Ну да, - Морской перевёл дыхание и отпил воды из высокого стакана, - представляете себе "молнии" в ленте новостей: будущий мэр Краснопехотского и владелец "Морской Инк." ввязался в пьяную драку в ресторане гостиницы и вылетел в окно. Кстати, я угодил бы прямо в розовый куст, и не скажу, что это мне понравилось бы! Ну, работы всякие нужны, работы всякие важны, как говорила Агния Барто, и, если человек честно и добросовестно трудится, ему нечего стыдиться.
- Вообще-то не работы, а мамы, - поправила его Оля, - и не Агния Барто, а этот... как его... Носов!
- Оля, Виктор так шутит, - пояснила Вероника, подвигая к себе миску грибного супа, - он любит изображать, что перепутал авторов.
- И про мам, которые нужны и важны, написал Сергей Михалков! - добавила Тася, - кстати, отец режиссёра Никиты Михалкова. Олька, ну ты и Незнайка!.. Хоть помнишь, кто такой Незнайка?
- Вот блин, я протупила, - рассмеялась Оля, принимаясь за знаменитый марсельский томатный суп.
- А я взяла отгулы за полгода, - сообщила Вероника Тасе, - проходила диспансеризацию, и врач сказала, что мне необходим тайм-аут. Что-то усталость накопилась.
- Оно и немудрено, - ответила подруга, - мотаешься по стране, как электровеник, со своими расследованиями. Чаще в поезде ночуешь, чем дома. Я бы давно уже с катушек съехала, если бы это у меня 20 дней в месяц колеса под головой тарахтели. А у меня дополнительный отпуск, положен за стаж. На даче пока делать нечего, ещё успею летом кверху задом постоять на грядках. И ещё хочу на досуге книжки почитать, культурный багаж пополнить. А то посадили недавно новенькую, за политику попала. Так она как начнёт шпарить: Бродский, Кафка, Эко - пока веду ее на следственный, не знаю, что и ответить. Не Донцову же с ней обсуждать! А всяких там Коэльо и Куатьэ я сроду в руках не держала. Надо это восполнить, чтобы совсем уж сиволапой себя не чувствовать.
- Почитай Солженицына и Татьяну Толстую, - посоветовала Оля. - Толстая, кстати, много про Питер пишет.
- Или Сергея Довлатова и Михаила Веллера, - подсказал Виктор.
- Если вы думаете, что я все эти фамилии запомню, то вы мне льстите, - добродушно улыбнулась Тася, - спишите мне фамилии, а я их книжки в интернете погуглю. Может, парочку осилю за отпуск.
- Э. мамхен, - подразнила ее Оля, - детские книжки знаешь, а в остальных ныряешь!
- Тебе в детстве читала, вот и помню. А потом некогда стало читать. Работа такая, что с книжкой не посидишь, глаз да глаз нужен. Чуть отвлечёшься на дежурстве, и получаешь фитиля за ЧП.
Им принесли второе - пиццу для Таси и Оли, грибную кулебяку Веронике и сырный пирог "Фокачча" для Виктора.
- Лилька тоже здесь, - Вероника нарезала кулебяку. - И представляешь? Она приехала с Наумом!
- Да ты что?! - изумилась Тася. - Волчица в лесу овдовела! Лилька с кавалером! Я думала, она только книгами интересуется. Да и Гершвин-то... - она осеклась, вспомнив о присутствии Виктора.
Но Морской не обратил внимания на запинку Таси и неловкую паузу за столом. Он забыл даже о куске пирога, уже поднесённом ко рту. Расплавленный сыр из надреза выдавился ему на пальцы, но Морской не замечал и этого. Он впился взглядом в окно, серые глаза потемнели, а лицо закаменело и стало старше и жёстче. Сейчас Виктор стал похож на своего питомца. Так Мася застывал перед броском, сжимаясь, как пружина и испепеляя яростными жёлтыми глазами птицу, мышь, забредшего в чужой сад уличного кота или собаку, на свою беду, шмыгнувшую в ограду.
В другом конце улицы был автовокзал, и сейчас от него шли люди с дорожными сумками, чемоданами и рюкзаками. Двое свернули в ворота "Синеозерска", остальные тоскливо посмотрели на них и потянулись дальше.
- В "Постоялый двор" пошли, - комментировала Тася, - там, за углом. Тоже гостиница, но подешевле - номер за тысячу, койко-место - за пятьсот. Но я решила: в кои-то веки с Олькой выехали, так лучше в нормальных условиях поживём, чем задами толкаться в очереди к сортиру и неизвестно с кем соседствовать! Зарплата позволяет. Да и Олька теперь зарабатывает, хэнд-мейд делает, кошаков всяких, и в сувенирку продаёт, - похвасталась Тася, с гордостью глядя на дочь.
- Вот это интересно, - оживился Морской, - а где можно увидеть ее работы?..
- Витя, - спросила Вероника, когда они вышли перед чаем на площадку для курения, - а что случилось за обедом?
- А что? - Виктор достал "Трисурер".
- Ты так смотрел в окно, как будто увидел что-то неприятное.
- Да... Наверное, я обознался. Помнишь, я тебе рассказывал о двоюродной сестре?
- О Диане?
- Да. Ну вот, мне показалось, что мимо гостиницы проходил человек, который вовлёк ее в эту грязь, вербовщик из публичного дома, так называемый "лавер-бой". Конечно, прошло уже 12 лет, он изменился, весь лоск растерял. Уже не "душка-Лео в Титанике".
- А ты его знал в лицо?
- Да, однажды встретил с Диной возле "СССР", когда он ещё изображал роман с ней. А потом - издалека, на похоронах дяди Егора. Он возле ограды крутился. Я хотел подойти, поговорить с ним, но он тут же убежал... А потом уехал и больше в Краснопехотском не появлялся. И его счастье, - жёстко заключил Виктор. - И моё тоже. Наверное, тогда я бы его убил - за Дину и дядю. И сейчас не баллотировался бы в мэры, а валил лес в Сибири в казённом ватнике, или калымил на стройке у вас в Кудрове...
Ника вспомнила мельком увиденного за окном мужчину лет 35-40, действительно отдалённо похожего на главного героя популярного лет 20 назад камероновского "Титаника" - "со следами былой красоты", как сказала бы мама. И очень надеялась на то, что Витя обознался. Ей не понравилось, КАК Морской смотрел в окно...
*
После обеда Ника и Морской сели в "ягуар" и направились в Синеозерский монастырь, отделённый от города несколькими километрами густого леса. К обители тянулась асфальтированная дорога. Скоро за окном промелькнула водонапорная башня; потянулись хозяйственные постройки. Наконец-то машина въехала на круглую площадку, где уже стояли два экскурсионных автобуса - один - уже знакомый, зелёный, с пальмой на боку, а второй - ярко-жёлтый, украшенный изображением чайки над морем. В другом конце теснилось несколько машин.
- Дальше, пожалуйста, идите пешком, - подошёл к ним молодой, но не по возрасту строгий монах, видимо, ответственный за парковку. - Машину можете оставить здесь. С ней все будет в порядке.
Виктор привычно потянулся за бумажником, но монах покачал головой:
- Стоянка бесплатная. А вы, дочь моя, покройте голову. Юбок в обязательном порядке мы не требуем, но головной платок просим носить.
Вероника повязала голубой платок и взяла Виктора под руку. Они прошли в калитку и оказались на мощёной брусчаткой аллее, поднимающейся на высокий холм. За деревьями угадывались мощные стены из красно-бурого камня и доносился перезвон колоколов. В него вплетался многоголосый галдёж - наверное, группа экскурсанток из зелёного автобуса как раз осматривала обитель.