Моя тревожная поисковая нить, намотанная на записку в левой переговорной и на Мерлина, помалкивала. Поэтому я пообедала со Светиком, поклялась сама себе закончить прямо сейчас материалы для спецвыпуска и только потом снова заняться господином Евсеевым, да не вышло.
Меня сразу после совещания снова потребовал Игорь Владленович.
– Ну что?…
– Пока ничего, – ответила я, – спит и спит…
– Я вот что подумал. Давай я вызову шофера, и перевезем его к тебе. С ним и останешься, будут тебе полдня отгула.
– Ко мне? Почему ко мне?…
– Ну, ты же одна живешь!
– Вы тоже!
– Ники! Ну, подумай сама – приводить его в чувство будешь ты, ты же уверена, что он жив?
– Уверена.
– И что с головой у него все в порядке будет?
– С этим сложнее… – Я прислушивалась к пространству кабинета шефа. После совещания, естественно, информации осталось намного меньше, и при этом все равно какой-то нечеткой. Все, что мне удалось пока структурировать, – образ то ли собаки, то ли кота, словом, какой-то зверюшки.
Домовые помогать не хотели. На мой достаточно активный запрос они прислали мне из-под дивана недавно освоенное ими ментальное изображение – символ охотников за привидениями. В данном контексте это означало – нас не трогай, дело людское, разбирайтесь сами.
– Ну, голова предмет темный, изучению не подлежит… а если его отвезти ко мне и потребуется помощь скорой, что я скажу? – резонно возразила я.
– Во-первых, у тебя подруга на скорой работает, во-вторых, ты прикроешь родную контору от неприятностей, скажешь, что работала с автором и ему подурнело, в-третьих, уборщицы все равно имеют ключи от переговорной…
– Ну, запретить им соваться… как это – работала с автором на дому… а моя репутация незамужней девицы?…
– В-четвертых, вот пока он спит, а кто с ним тут ночью останется?
– Проснется ночью, и что? У него там свет и записка, посидит до утра…
– А если ему надо будет в туалет или станет плохо? А он тут заперт?
Мы помолчали.
– Мне он дома не нужен, – решительно сказала я. – Ко мне друг сегодня в гости придет, и вообще…
– Отпускные как во время командировки, – монотонно проговорил шеф.
– Недостаточно!
– Ну хорошо, чего ты хочешь?
– С Ольгой будете объясняться вы – это раз, – злорадно сказала я, – новый монитор – два, починить окно около моего стола, а то зимой дует, – три, и разрешение прогулять три дня подряд, когда мне это будет нужно, – четыре. Плюс прямо на этой неделе время на решение данного затруднения. Решать его буду вне редакции. Все. Ну и отпускные за текущую неделю к зарплате.
Игорь Владленович шевельнул морщинками на лбу – прикинул, потом просиял.
– Зову Шурика, давай перевозить его. Сейчас позвоню Ольге, скажу, что отправляю тебя в командировку до пятницы, а ты убери народ из коридора.
Я кивнула. То, что с налету с Мерлином не разберусь, было понятно. Может, дома мне и вправду будет сподручнее господином волшебником заняться. Пока – так сплошная растерянность.
Весьма хитроумным образом, через грузовые лифты, мы спустили Мерлина в машину.
Водитель Игоря Владленовича (а заодно штатный водитель нашей редакции и временами курьер) Шурик копировал манеру поведения водителя грузовика из знаменитого российского фильма «Ночной Дозор». Мерлина свалили на заднее сиденье без особых хлопот, если не считать вспотевшую лысину шефа и много километров его же впустую растраченных нервов. Я пожалела, что не умею левитировать крупные предметы – только себя и всякую мелочь вроде ручек, спичек и бумажек. А Олег Евсеев, несмотря на худощавость, был достаточно крупным предметом.
Я жила в получасе спокойной езды от редакции, в однокомнатной квартире, которая была предметом моей особой гордости, моим орлиным гнездом. Кухня площадью примерно двенадцать квадратных метров позволила поставить туда кушетку и обитать там, а собственно комнату я превратила в плацдарм для посиделок, тусовок и всякого рода экспериментов. Без особой предварительной уборки посторонних я туда не пускала; впрочем, я вообще старалась посторонних в свою квартиру, жизнь и душу не пускать.
Но сегодня в комнату, на отличный ортопедический матрас, заваленный-засыпанный подушками и пледами, мы с Шуриком и повалили Мерлина. В машине я попробовала заговорить мышцы его ног и спины, это заняло много времени и потребовало приличных сил, но худо-бедно я управляла телом Олега. Хотя со стороны мы втроем и смотрелись как бездарные алкоголики, все же великий маг и волшебник не висел на нас полным весом, а греб задними конечностями и держался почти вертикально. Он двигался, время от времени изрыгал угрозы насчет конца света и жаловался папе на скверное обращение. Я совсем не чувствовала изнеможения и мерзкой голодной дрожи после этой непростой работы. Спасибо Инне!
Пока я возилась с ключами, а Мерлин стоял прислоненный к стенке холла перед квартирой, он вдруг внезапно поднял голову и достаточно ясно произнес:
– Кот!
Я перестала бренчать металлом и насторожилась. Мне тут же вспомнился засеченный в кабинете Игоря Владленовича смазанный и какой-то неправильный образ зверюшки.
– Что – кот? – спросил Шурик, придерживая Олега за плечо. Он-то довольно откровенно развлекался.
– Чуть не загрыз, – сказал Мерлин и начал падать.
Я спохватилась, отперла дверь, и мы вместе отволокли спящего красавца к месту его очередного временного приюта.
Закрыв дверь за Шуриком, я нажала кнопку кофемашины, распахнула все окна в мир и села на высокий стул около парапета балкона. Я жила на двадцать втором этаже, и с моего северо-запада была видна вся Москва, по великому счастью не загораживаемая никакой другой высоткой.