- Эмили, без обид, но твоя сестра немного странная,-прошептала Эли.
- Вот и отлично, потому что ты тоже идешь туда.
Бэт брызнула водой на Эм.
Эмили быстро покачала головой.
Поход на вечеринку то же самое, что и ходить по раскаленному углю.
Бэт щелкнула выключателем и вода начала булькать.
- Да что с тобой? Мама сказала, что ты апатична в последнее время, но ты больше выглядишь неподвижной.
Когда я спросила тебя о стипендии, ты чуть ли не расплакалась.
Ты рассталась с девушкой?, Девушка.
Полотенце выпало из рук Эмили.
Это всегда встряхивало ее, когда ее семья упоминала о ее сексуальной ориентации.
Она знала, что они пытались это принять, но это их жизнерадостное "это-нормально-быть -лесбиянкой" отношение иногда смущало Эмили.
- Я ни с кем не расставалась,- промямлила Эмили.
- Что, мама до сих пор не может это принять?, - Бэт закатила глаза.
- Да кому какая разница, что ты провела лето без плаванья? Это было давно! Я не знаю, как ты здесь живешь.
Эмили посмотрела наверх.
-Я думала ты любишь маму.
- Я люблю, но я не могла дождаться, чтобы выбраться отсюда,- сказала Бэт, вытирая свои руки.
-Теперь, давай.
- Что тебя беспокоит?
Эмили медленно вытирала тарелку, смотря в доброе лицо сестры.
Она хотела, она могла сказать сестре правду.
О беременности.
Об Э.
Даже о Табите.
Но Бэт взбесилась бы.
К тому же, одна сестра уже отвернулась от нее.
- Просто мне тяжело,- промямлила Эм.
- Последний год оказался труднее, чем я ожидала.
Бэт указала вилкой на Эмили.
- Поэтому тебе просто необходимо пойти со мной.
И я не принимаю "нет" за ответ.
Эмили проводила пальцами по краю тарелки.
Она отчаянно хотела сказать нет, но что-то глубоко внутри нее сделало паузу.
Ей не хватало сестринского общения - последний раз она видела Кэролин на рождественские каникулы и Кэролин сделала все, чтобы избежать любого общения с ней.
Она даже спала на диване в гостевой комнате, отмазываясь тем, что она якобы привыкла засыпать под шум телевизора. Но Эмили понимала, что она просто не хотела спать с ней в одной комнате.
Но внимание и привязанность Бэт были как подарком, который Эмили просто не могла не принять.
- Пожалуй я заскочу на чуть-чуть.
Бэт обняла ее.
- Я знала, что тебе это понравится.
- Понравится что?
Они обе обернулись.
Миссис Филдс стояла в дверном проеме, держа руки в боках.
Бэт выпрямилась.
- Ничего, Мам.
Миссис Филдс вышла из комнаты.
Девочки переглянулись и захихикали.
- Вот это мы оторвемся,- прошептала Бэт.
На мгновение, Эмили почти поверила ей.
Глава 2.
Призрачный двойник Спенсер.
- Чуть-чуть влево.
Вероника Хастингс, мама Спенсер, стояла в фойе своего огромного дома, положив руку на бедро.
Два профессиональных человека, чья работа заключалась в том, чтобы вешать картины, пытались поместить огромную картину Битвы при Геттисберге над лестницой.
- А сейчас правый бок выше.
- Спенс, глянь, пойдет?
Спенсер, которая только что спустилась вниз, пожала плечами.
- Напомни мне, почему мы убрали портрет пра-пра-прадедушки?
Миссис Хастингс кинула строгий взгляд и затем быстро перевела его на Николоса Пэннитистл, ее жениха, который переехал к ним в дом неделю назад.
Но мистер Пэннитистл, все еще одетый в рабочий костюм, печатал что-то на своем телефоне.
"Каждый должен чувствовать себя комфортно, Спенс,"- тихо ответила мама Спенсер.
Бриллиант в четыре карата на обручальном кольце, подаренном ей Мистером Пеннизистлом, сверкал под светом люстры.
- Кроме того, я думала, что портрет прапрадедушки пугал тебя.
- Пугал Мелиссу, не меня, - пробормотала Спенсер.
По правде, ей нравился странный семейный портрет - несколько спаниелей с грустными глазами разместились на коленях у прапрадедушки Хастингса.
А еще, прапрадедушка был точной копией отца Спенсер, который переехал из дома Хастингсов после развода ее родителей и купил лофт в центре Филадельфии.
Это была идея Мистера Пеннизиста заменить семейный портрет на картину с ужасной гражданской войной, безусловно желая избавится от любой связи отца Спенсер с его новым домом.
Но кто хотел, проходя через парадную дверь, быть приветствованным скрещенными сердитыми конями и окровавленными союзниками Конфедерации? Просто подчеркнула Спенсер после рассмотрения нарисованного на полотне.
"Кушать подано!", - Пропел голос из кухни.
Голова Мелиссы, старшей сестры Спенсер,появилась в зале.
Она предложила сегодня приготовить семейный ужин и была сейчас одета в кухонный фартук, гласящий GREEN GOURMET и серебристые рукавицы.
Тонкая чёрная бархатная лента сдерживала её светлые волосы до подбородка, её горло украшала нитка жемчуга и аккуратные балетки Шанель украшали ноги.
Она выглядела как более молодая, свежая версия Марты Стюарт.
Мелисса поймала взгляд Спенсер.
- Я приготовила твое любимое блюдо, Спенс.
Приправленный лимоном цыпленок с оливками.
- Спасибо.
Спенсер благодарно улыбнулась, зная, что это был жест солидарности.
Сестры соперничали друг с другом на протяжении долгих лет, но в прошлом году они наконец забыли о своих разногласиях.
Мелиса знала, что Спенсер не подстроилась к новой ситуации в семье.
Но были и другие вещи, которые ей приходилось нелегко глотать.
Об этих вещах Спенсер не отваживалась разговаривать со своей сестрой - вообще ни с кем.
Спенсер последовала за своей мамой и Мистером Пеннизистом - она все еще не могла заставить себя называть его Николас - на кухню, где Мелиса устанавливала выпечку в центр стола.
Их как-бы сводная сестра, Амелия, которая была на два года моложе, чем Спенсер, сидела на углу обеденного стола, с чопорной салфеткой на коленях.
Она была одета в ту пару обуви с низким каблуком, которую ей выбрала Спенсер во время похода по магазинам в Нью-Йорке, однако, её волосы всё ещё оставались вьющимися и её загорелые щёки отчаянно нуждались в тональном средстве.
Амелия нахмурилась, когда увидела Спенсер - та отвернулась - чувствуя колючку раздражения.
Было ясно, что Амелия до сих пор не простила её за то, что по её вине её брата Зака отослали в военное училище.
Спенсер знала, что Зак ничего не значит для отца.
Однако, когда мистер Пеннизистл ворвался в комнату Зака и застал их спящих в одной постели, он принял худшее мнение и очень разьярился.
Спенсер только выкрикнула, что Зак был геем, чтобы мистер Пеннизистл перестал избивать своего сына.
- Привет, Спенсер, - раздался другой голос.
Даррен Уилден, бойфренд Мелиссы, сидел на другом конце стола и пережёвывал кусок свежеиспечённой чесночной булочки.
- Что новенького?
Кулак сжался в груди Спенсер.
Хотя он теперь работал в охране безопасности в главном музее в Филадельфии, Даррен Уилден всё ещё оставался Офицером Уилденом, который вёл расследование в деле пропажи и смерти Элиссон ДиЛаурентис, и это было его работа - чувствовать, когда люди что-то скрывают.
Мог ли Уилден знать о новом сталкере, или - конечно - о возвращении Э? Мог ли он предполагать, что она и её подруги сделали на Ямайке?
- О, ничего особенного, - Спенсер нервно теребила воротничок на блузке.
Она выглядело смешно.
Уилден никак не мог знать об Э или Табите.
Конечно, он не мог знать, что теперь каждую ночь её мучали кошмары о произошедшем на Ямайке инциденте с Табитой, проигрывая события снова и снова.
И мог ли он знать, что Спенсер читала и перечитывала статьи о последствиях смерти Табиты так часто, как могла - о том, как опустошены были родители Табиты.
Как её друзья в Нью-Джерси проводили вахты в её честь.
Как было принято несколько законов, чтобы бороться с подростковым пьянством и продажей алкогольных напитков подросткам, которое, как все полагали, убило её.