Глава 1
– Здравствуйте Олег, как вы себя чувствуете?
Я открыл глаза и чуть не упал, ухватившись за спинку стула, стоящего передо мной. Огляделся. Вокруг меня был какой–то кабинет. Стены, обшитые деревом, темно–зеленый ковер, потолок, тоже деревянный, покрытый мозаикой геометрических рисунков. На стенах торшеры, выполненные "под старину". Внутри каждого светящийся шарик. За приоткрытым окном, расположенным у правой стены, хвойный лес. В центре кабинета стол, оббитый сукном, тоже зеленого цвета. За столом сидел коренастый мужчина, на вид лет пятьдесят, его русые волосы были изрядно тронуты сединой. Крупный нос, массивная челюсть, внимательные, серые глаза, и тонкие губы выдавали в нем человека властного и не обделенного интеллектом. А судя по одежде, еще и успешного. На незнакомце была белая рубашка с воротничком – стойкой и жилетка темно коричневого цвета с крупными серебряными пуговицами.
– Спасибо, вроде неплохо.
– Присаживайтесь, нам предстоит долгий разговор.
Я сел за оббитый бежевой тканью стул, стараясь скрыть недоумение. Судя по всплывающим и очень неприятным воспоминаниям, я не мог тут оказаться.
– С кем имею честь? – Чисто на автомате я начал разговор, как бы сказал мой хороший друг "профессиональная деформация на лицо".
– Арсеньев, Михаил Евгеньевич, глава центра реабилитации корпорации "Нано мед", департамент здравоохранения первого сектора. Скажите, Олег, что Вы последнее помните?
Я криво усмехнулся. Вспоминая тонкое жужжание и дикую, невозможно страшную картину того, как в теле внезапно образуются рваные дыры, сначала в районе живота, потом в районе груди, раскрывая грудную клетку, потом куда–то в сторону отлетает левая рука, оторванная в районе плеча, как тонко и страшно кричит Лена... Как я делаю два шага и заваливаюсь на залитый моей кровью асфальт. И последняя, глупая мысль "разрывный, крупный калибр". А потом темнота. Такое не лечится.
– Я умер?
– Хороший вопрос. Технически да. 19 июня 2017 года было выписано свидетельство о смерти Филина Олега Петровича. Причина смерти – множественные пулевые ранения, не совместимые с жизнью.
– А тогда почему... Вы не очень похожи на апостола Петра. И больницу это слабо напоминает. – Я махнул рукой указывая на обстановку – Или это все же загробный мир?
– Технически да. – Мой собеседник слегка улыбнулся. – В момент вашей смерти наступил пункт 17 из вашей расширенной медицинской страховки. Ваш мозг был заморожен и помещен на хранение до того момента, как станет возможным Ваше оживление, в том или ином виде. Это было еще на заре становления нашей корпорации.
– И? Меня оживили? Тогда почему я не в медицинском центре?
– Оживили. Сейчас вы находитесь в виртуальном пространстве нашего реабилитационного центра.
Я посмотрел на свою руку. Вроде моя. Взъерошил волосы, укусил себя за костяшку пальцев. Почесал нос. Подергал ворот рубахи. Обратил внимание на свою одежду. На мне была белая рубашка, брюки кремового цвета и коричневого цвета замшевые туфли. Никаких необычных ощущений не заметил. Хотя нет, одно было. Курить не хотелось.
– А физически я кто? Или скорее что? Мозг в баночке?
– Уже нет. Ваше сознание было перенесено на кремний–органический носитель.
– А мозг?
– Утилизирован.
Я вскочил. Стул с глухим стуком упал на пол. Я программа... Скрипт, набор байтов, или что у них там сейчас в информатике? У меня даже ДНК нет. Ахренеть! Матрица, нет, хуже!
Я вспомнил второй курс университета. В аудитории полно студентов и преподавателей. Выступал японец, профессор Хироси Исигура. Рассказывал о будущем кибернетики. Во время лекции встал вопрос об отличие человека от робота. Профессор заявил что его нет. Из зала раздался вопрос:
– Как так? Поясните свою мысль! Это ведь...
– Ну, вот смотрите, Вы повредили руку, Вам её заменили протезом. Вы от этого стали роботом?
– Нет!
– Прошло время, заменили вторую руку, ноги, сердце, печень. Вы ведь до сих пор человек?
– Да, человек.
– Один орган, другой, третий. В результате вы стали механической оболочкой, фаршированной мозгом в череп. Но вы ведь не стали роботом?
– Нет, я остаюсь человеком, скорее киборгом, но все–таки человеком! Мозг ведь у меня мой, и самосознание мое.
– А вот теперь смотрите, ваши нервные волокно в мозгу поизносились, и крохотный кусочек этого волокна заменили искусственной тканью. Вас это сделало роботом?
– Да нет вроде... – Голос теряет уверенность.
– Одно волокно, второе, третье, без нарушений функций работы. Теперь ваш мозг полностью состоит из пересаженных искусственных материалов. Вы еще человек?
Аудитория молчит.
– А теперь я делаю полную физическую копию вашего носителя и делаю "копировать – вставить". И где Вы настоящий?
В тишина в аудитории стала не просто полной, а скорее даже гробовой. В этот момент я заметил, что перестал дышать и со свистов вытолкнул воздух из легких. Лекция продолжилась. Потом меня приглашали на практику к профессору, по программе обмена, как перспективного студента. Я честно сказал в отделе иностранных связей, что считаю Исигуро психом, и пусть к нему на практику едет кто–то другой, чем очень сильно расстроил и ректорат и кафедру. Все–таки профессор оказался прав.
– Простите, прав в чем?
Видимо последнюю фразу я произнес в слух.
– Да так, был в двадцать первом веке один интересный японец, Хироси Исигуро, он в чем–то предсказал данную ситуацию. Чертов пророк.
– Вы хотите сказать что знакомы с профессором Исигуро?