Хозяин слушал молча. Когда девушка закончила, он треснул кулаком по столу и грязно выругался.
— Вонючий ублюдок! — прорычал он. — У него не больше прав входить в мой дом, чем у любого прохожего. Все разговоры о том, что он мировой судья и у него есть разрешение, — блеф. Нет в природе таких разрешений! Черт возьми, будь я дома — я бы его отправил в Норт-Хилл в таком виде, что его бы родная жена не узнала! Я еще покажу этому Бассету, кто здесь настоящий хозяин. Он вас надул, слышите вы! Я сожгу его дом вместе с ним, если он еще раз сюда сунется!
Мерлин орал во всю глотку, но Мэри не было страшно. Она знала, что бояться следует тогда, когда дядя говорит тихо, почти шепотом. Сейчас он был напуган сам.
— Дайте что-нибудь пожрать! — потребовал он, вдоволь накричавшись. — Мне снова надо ехать, у меня мало времени. Ты, Мэри, сегодня все сделала хорошо. Я этого не забуду.
Племянница посмотрела ему в глаза.
— Надеюсь, вы не думаете, что я это сделала ради вас?
— А мне наплевать, ради кого ты это сделала, результат тот же самый. Будь это не такой безмозглый болван, как Бассет, он мог бы чего-нибудь и найти. Он же родился с задницей вместо головы! Сядьте вон там, не маячьте!
Обе женщины молча заняли места в дальнем конце стола. Обед прошел в молчании. Закончив есть, Джо Мерлин встал и, не говоря ни слова, пошел в конюшню. Мэри думала, что он снова уедет верхом, но хозяин вскоре вернулся, через кухню вышел на задний двор, перелез через изгородь и отправился в сторону скал Толборо и Кодда. Некоторое время Мэри колебалась, обдумывая план, внезапно родившийся у нее в голове. Услышав, как наверху за теткой закрылась дверь, Мэри сбросила фартук и, накинув на плечи платок, побежала вслед за дядей. Возле изгороди девушка подождала, пока фигура Джо Мерлина не скрылась из виду, а затем тоже перелезла через ограду и пошла по его следу.
Мэри не сомневалась, что утренний визит сквайра в «Джамайку» изменил дядины планы, и этот неожиданный поход пешком через Западное болото связан со случившимся. Было около половины второго дня, погода была идеальной для прогулок. Земля промерзла, идти было легко.
Приходилось выдерживать порядочную дистанцию, чтобы оставаться незамеченной, но хозяин шел быстро, и через некоторое время Мэри поняла, что отстает. За скалой Кодда он свернул на запад, к подножию Браун-Уилли. Мэри отерла пот со лба и остановилась. Зачем хозяину «Джамайки-Инн» подниматься на самый высокий холм? Она двинулась дальше, убыстряя шаг.
Грунт под ногами стал мягким, грязь набивалась в ботинки и холодила ноги, подол юбки намок. Дядя был уже далеко, и она едва различала его фигуру среди зарослей. Потом он вообще исчез за гранитным валуном.
Мэри шла наугад, глубоко проваливаясь в болотную грязь: в такой жиже разглядеть следы было невозможно. Она продолжала свой путь только из природного упрямства. У нее хватило ума, сделав большой крюк, обогнуть трясину, и, пройдя две мили, она выбралась на твердый грунт.
Мэри безнадежно отстала, и никаких шансов догнать дядю не оставалось. Но девушка не сдавалась. Она начала карабкаться на Браун-Уилли, скользя по мокрым камням и лишайнику.
Когда Мэри достигла вершины, тучи сгустились над головой и весь мир погрузился во мрак. С болот поднимался туман. Она потратила почти час, чтобы добраться сюда, но усилия оказались напрасны: Джо Мерлин исчез. Он мог вообще не подниматься на холм, просто обогнуть его по склону. Мэри его уже не найти. Глупо было пускаться в такое рискованное путешествие коротким декабрьским днем: по опыту она знала, как быстро смеркается над Бодминскими болотами.
Усталая и разочарованная, Мэри осмотрелась по сторонам. Прямо под нею было озерцо, из которого вытекала речушка Фоуи. Туда нельзя было идти ни в коем случае: там была топь. Мэри забрала влево, чтобы обойти озерцо, но не успела спуститься, как густой туман окутал и вершину Браун-Уилли, и окружающие болота, и она окончательно потеряла направление.
Если бы не туман, вечер был бы вовсе прекрасным, совсем нехолодным. Неужели она не найдет какую-нибудь тропинку, которая выведет ее к дому?
Начался подъем, и было приятно ступать по твердой земле. Самое худшее осталось позади, но Мэри очень устала и выбилась из сил. Она шла, с трудом переставляя ноги, и никогда мрачные трубы «Джамайки-Инн» не казались ей такими желанными.
Она вышла на дорогу. Показался перекресток, и Мэри застыла в нерешительности, не зная, куда идти дальше. В это время донесся стук копыт — кто-то гнал лошадь изо всех сил.
Из тумана неожиданно вырос всадник. Он натянул поводья, едва не наскочив на Мэри.
— Эй, — крикнул он, — кто здесь? Помощь нужна?
Он наклонился в седле и воскликнул удивленно:
— Женщина! Что вы здесь делаете?
— Вы не могли бы помочь мне? — попросила Мэри. — Я заблудилась.
— Спокойно. — Всадник потрепал лошадь по шее. — Да стой же ты! Откуда вы пришли? Конечно, я помогу вам, если это в моих силах. — Голос его внушал доверие.
— Я живу в «Джамайке-Инн», — проговорила она и тут же пожалела о сказанном: ведь этих слов было бы вполне достаточно, чтобы всадник подхлестнул лошадь и оставил ее одну-одинешеньку на ночной дороге.
Незнакомец медлил — этого она и боялась. Потом он заговорил, голос его был ровным и доверительным.
— «Джамайка-Инн», — произнес он в раздумье, — боюсь, вы идете в противоположном направлении.
— Глупо было с моей стороны отправляться в путь столь поздно. Я была бы вам благодарна, если бы вы только сказали мне, в какую сторону идти.