«А если он меня хочет съесть, то вряд ли будет кормить отравленной булкой. Я вот ее проглочу, напитаюсь ядом, несъедобным стану, и он потом сам помрет от несварения… Не дурак, должен же понимать. Да и Жулька уплетает с аппетитом, замертво не падает».
– Ну, коли не хочешь… – Дед начал заворачивать булку в тряпицу.
– Разве что корочку… – нарочито безразлично сказал Сережа. – Маленькую. Так, попробовать…
Дед улыбнулся и отломил ему ломоть.
Булка оказалась необыкновенно вкусной. А может, Сережа никогда в жизни таким голодным не был. «И хорошо, что сахарным песком посыпана! Надо будет всегда так делать!»
– А что у тебя кровь на руке? В боях раненный? – усмехнулся дед.
– Муравьи покусали, – сказал Сережа и снова почувствовал боль и жжение.
– Не чеши!
Дед поглядел по сторонам, сорвал пару незнакомых Сереже цветков – каких-то желтых, круглых, голых, точно канцелярские кнопки, и растер их в ладонях.
– Давай руку!
Сережа убрал обе руки за спину.
– Да не болит уже…
– Не бойся, это пижма. Вылечит тебя – моргнуть не успеешь.
Сережа протянул ему пятерню. Дед положил смятые желтые цветы-кнопки с листьями на расчесанную рану, сверху прижал большим листом подорожника и перевязал кисть длинными травинками в несколько оборотов. Получилась аккуратная повязка. Сережа сразу почувствовал, как защипало, принялся дуть на руку. Дед молча наблюдал за ним. – И что теперь будет?
– Все. Рука теперь точно отвалится.
Сережа перестал дуть и с ужасом взглянул на деда. И тут почувствовал, что боль вдруг начала отступать и руке уже не так горячо.
– Ой, не могу! Ой, насмешил, – хохотал дед. – Лесовик! Надо же, постренята, что выдумали! Я и не слыхивал про такого! Да и тощий ты. Кожа да кости, мяса мало! Не больно-то сыт будешь с такого обеда. Разве что собакой твоей закусить.
Сережа перестал жевать и уставился на него.
– Да шучу я, шучу! Не смотри на меня так!
Сережа с набитым ртом тоже изобразил смех.
– А вы… Как ваше настоящее имя?..
– Настоящее? – хохотнул дед. – Да ты меня так и зови Лесовиком. Мне понравилось. Скажешь своим, мол, так и так, не враки, встретил его в лесу, насилу ноги унес.
– Не поверят.
Укусы на руке уже совсем не зудели. Сережа даже надавил на повязку – ни боли, ни жжения. Чудеса!
Дед наблюдал за ним, улыбаясь.
– Ну, сказочник мой, пошли, что ли. Доведу тебя до цивилизации.
Они направились сквозь высокие заросли. Сережа тащил свою корзину с грибами, рядом бежала Жулька с башмаком в пасти. Дед шел ровным размеренным шагом, и было очевидно, что он точно знает, куда идти.
– Я ведь местный, – ответил дед на Сережин немой вопрос. – Каждый сучок мне знаком. Травник я. Былинки всякие собираю и людев лечу. Они мне благодарны. Молоко приносят и крупу. И рыбу с булкой тоже.
Он наклонился и сорвал пожелтевшую травинку.
– Вот это думаешь так, сено?
Сережа уставился на его ладони.
– А это спорыш. От почек хорош.
Дед погрыз стебелек и направился дальше к видневшимся на пригорке соснам.
– Иван-чай вот собираю. Пастушью сумку. Зверобой тоже. Еще с двадцатку видов разных, тебе названия ни о чем не скажут. Вот ты болеешь чем-нибудь?
– Не-а, – Сережа помотал головой и даже пожалел немного, что ничем не болен. – В детстве коклюш был.
– От коклюша мать-и-мачеха хороша. Только ее по весне брать надо.
– У бабы Симы ревматизм! – вспомнил Сережа.
– Тогда багульник нужен. Заварить, настоять и пить три раза в день.
Сережа слушал деда, открыв рот. Дед светился весь, когда говорил о травах. Иногда он наклонялся, срывал какую-нибудь зеленую ниточку, называл ее диковинно – то что-то медвежье, а то заячье – Сережа запоминал только первое слово – и бережно клал в мешок.
– А грибы почему не собираете?
– Да не ем я их, – вздохнул дед. – Сам уже как гриб. Старый.
– Гриб элегантного возраста… – Сережа засмеялся, припомнив утренний разговор в лесу.
Дед посмотрел на него серьезно. Потом заулыбался щербатым ртом и, поплевав на ладонь – ту, где с тыльной стороны был «ВИТЯ», – провел ею по седой щетине на щеках:
– Правильно. Я – гриб элегантного возраста.
Солнце прорвало острым шилом тучу и вылилось впереди низко-низко, подсветив лес розоватой дымкой. Близкий шум за плотной изгородью кустов подсказал: совсем рядом дорога.
Сережа ступил на грунтовку и завертел головой.
– Ну, где ваша машина? – спросил дед.
Обочина была пуста.
«А вдруг они уехали без меня! Не дождались! А вдруг они меня не любят?» – кричало у Сережи внутри.
– Не могли уехать, – словно подслушал его мысли дед. – Небось, носятся сейчас по лесу, как раненые выхухоли, тебя ищут.
Сережа понятия не имел, как носится раненая выхухоль, да и, вообще, кто такая выхухоль, но представлял это именно так: впереди ледоколом прорубает кусты баба Сима, за ней, как корабельная мачта, высится дед Шаня, потом остальные, по бокам, как галерные весла – Мишка с Анечкой, а замыкает все это, точно флаг, розовая шляпка Мулечки. Именно так должна плыть по лесу неведомая и гордая выхухоль.
– Смотри! Видишь вон там? – дед указал на невнятную точку вдалеке.
Сережа сощурил глаза и вгляделся. И правда! Что-то виднеется на обочине. Бегемотик!
Они прибавили шаг, и поначалу казалось, что это вовсе не автомобиль припаркован впереди, а корова пасется – откормленная, с покатыми рыжими боками. Но еще пять минут пути, и звездочка на белом коровьем лбу превратилась в знакомый знак VW, а копыта в шины – три старые, одна новая, черная. Сережа ускорил шаг, потом побежал и с неимоверным счастьем прижался щекой к пыльной морде Бегемотика. Жулька взвизгнула и начала подпрыгивать, пытаясь достать до окошка и заглянуть внутрь. Как тогда, в снежной крепости. Сережа подмигнул ей и засмеялся, снова вспомнив ту историю.
– Посигналить надобно, – резонно заметил дед. – Твои услышат и вылезут из леса.
– Так двери закрыты! – Сережа с досадой стукнул по стеклу кулаком.
– Не беда. В разведке мы и не такое открывали.
– Так вы разведчик? – рот Сережи открылся сам собой.
– Было дело. Где наша не пропадала! – подмигнул дед. – Только с-с-с, никому. Я засекреченный!
Сережа закивал. Дед обошел Бегемотика со всех сторон, потом достал из мешка алюминиевую ложку и, просунув ее в щель между дверцей и кузовом, с гордостью произнес:
– Опля. Всего делов-то! Скажи своему дяде, что замок у него сопливый, менять надо. Ну, что застыл? Жми на клаксон!
Сережа забрался на переднее сиденье и со всей силы надавил на гудок. Бегемотик отозвался басовитым протяжным воем. Лес за обочиной вздрогнул, поднимая в воздух птиц. Сережин кулак давил на черный пятачок на руле – еще и еще, звук рикошетом отскакивал от стволов и веток, и казалось, что все деревья пытаются ветками заткнуть уши от такого шума. Где бы эти уши у них ни росли.
Прошло, наверное, минут пять, и вдали показалась маленькая фигурка, замахала руками.
«Дядя Толя, – подумал Сережа. – Он ни с кем не перепутает голос Бегемотика!»
– Ну, вона, смотри. Щас твои, как тараканы, из леса повыползут, – сказал, улыбаясь в бороду, дед.
И точно! Вдали, из кустов, словно десант, появились гуськом сначала баба Сима, за ней дед Шаня, Мишка, тетя Валя и Мулечка с внучкой.
Конец ознакомительного фрагмента.