Дорогая, успокойся, я безработный! - Игорь Афонский

Игорь Афонский

Дорогая, успокойся, я – безработный!

Словно вдогонку написанному.

Автор попытался, шутя, рассказать о проблемах людей, которые посвятили большую часть своей жизни профессии и практически потеряли связи в семье. Они стали лишними людьми, или происходит нечто ужасное, их отношения с родственниками рушатся. Проблемы незаметно перетекли в социальную нестабильность, практически это трагедия маленького человека, который каждый раз возвращается в свой дом, где чувствует себя одиноким. Его мечты никогда не сбудутся. Дети выросли. Они скоро покинут родной дом, перешагнув порог, а он так и останется никому ненужным стариком, который своим трудом и потом долгие годы обеспечивал существование окружающих.

Часть первая

Хроники затяжного кризиса мужчины среднего возраста

– Говорят, мол, это кризис среднего возраста. Никогда толком в это не верил. Но вот наступил такой момент, что, понимаю, нахожусь в полном цейтноте – кризис, не иначе. Как это выглядит? Происходит постоянная переоценка пройденных этапов, некий налет сожаления по поводу когда-то не свершившихся событий и тем более случившихся.

– Олег, ты опять ищешь оправданий? Хочешь, чтобы тебя, бедного и несчастного, пожалели?

– Зачем такие крайности? Просто пришло время подвести некоторые итоги. Вот и все. А то, что это совпало с затяжным выворачиванием мозгов, ничего в этом особенного нет. Молодым всегда думал, что еще что-то успею, а потом понимаешь, что-то уже окончательно упущено. А сейчас допускаешь, что поздно, былого не вернуть.

– Не надо копаться в той рухляди. Прожитое, оно должно оставаться полезным или бесполезным опытом, не стоит его вновь ворошить.

Поверь мне, не стоит.

– Да никто его ворошить не собирается. Просто следует вспомнить некоторые кусочки, неточности, неровности. Почему получились неточности, откуда пошли эти неровности, вот и все.

– Вот и все? То есть, это и все? И ты больше ничего не будешь вспоминать, о чем-то сожалеть. Посыпать свою седую голову пеплом. Размазывать пьяные слезы на щеках. Отвечаешь?

– Странный вопрос. Мы, что, так много выпили, чтобы упираться в эту перечисленную сейчас тобой лоботомию? Нет. Посмотри, на брата вышло не так много, впрочем, это уже норма, потом пойдут слезы, сопли и другая головная боль. Закругляемся?

– Э, брат. Так не пойдет. Если что-то останется на душе, сам себе не простишь. Выкладывай, я пока подремлю в уголке, честно, мешать не буду.

– Спасибо, но после твоих слов все остальное кажется не таким актуальным. Кризис— это, как написано у Михаила Афанасьевича Булгакова – про разруху. Он прежде всего в голове. Если о нем не думать, то его и не видно, не так заметно.

Дорогая успокойся, я нашел работу

Утро. Среднестатистическая семья. Он еще валяется в постели, кажется, что ему спешить некуда, потому что он находится в вынужденном отпуске. Она быстро собирается на работу. Ему уже под пятьдесят.

Отметим, на них он и выглядит. Морщины. Седина, некая дряблость кожи. Она значительно моложе, следит за собой, занимается всем, чем только может, чтобы правильно поддерживать себя в хорошей форме. И следует сказать, что это ей удается.

– Какие у тебя на сегодня планы?

– Чуть позже схожу в магазин, следует купить продукты. Ведь нам нужны продукты? Потом приготовлю что-нибудь на обед, а потом на ужин.

В магазин он ходил почти каждый день, покупки совершал регулярно, по мере расходования продуктов. В этом вопросе не экономил. Благодаря рациональному ведению хозяйства, у него практически не было отходов. Как это ему удавалось? Возвращаясь с рейса, он словно обнулял все.

Для этого он сначала выкидывал все просроченное и испорченное из столов и холодильника. Долго-долго наводил порядок, а потом планировал блюда, которыми бы хотел заняться в ближайшем будущем. Список составлять не нужно, все это повторялось уже не один раз, не один год. Это обычная часть, составляющая его жизни. Два раза в течение дня что-то готовить. Но, если сказать честно, теперь в этом не было никакой крайней необходимости. Со стороны могло показаться, что все это он делал почти автоматически, как бы растягивая удовольствие от прогулки, от этого времяпрепровождения. Теперь он выглядел безмятежно, это ее уже не пугает, она продолжила свой утренний опрос.

– А что у тебя с работой?

– Дорогая, успокойся, я нашел работу.

– Какую работу?

– Ту самую, ты знаешь.

– А у тебя есть запасной вариант?

Он представил себе список вопросов, которым она оперировала постоянно, и тут лазейки, чтобы увернуться, никакой не существовало, ему следовало продолжать отвечать дальше. Список мог оказаться очень большим. Впрочем, следует отметить, она имела прекрасную память, и подобного списка в природе не существовало, сбить ее с толку было сложно. Поэтому его мучения продолжались. Он давно отметил, что выбранная ею тактика всегда безошибочно побеждает. Он с ужасом ожидает подобных разговоров, часто проигрывает по основным позициям и с облегчением вздыхает в конце беседы-допроса, неминуемо ожидая следующего дня или очередной подобной беседы. Он всегда знал, чем закончится беседа или не закончится, просто выйдет время, она снова сорвется за порог дома и исчезнет, умчится на свою работу.

– Слава всему, что тебе есть чем заняться, – пронеслось в голове.

Почему он проигрывал? Морально он не желал этого разговора, этих споров, своих нелепых оправданий, унизительного поведения, которое она ему давно навязала. Очевидно, что запасного варианта у него никогда не было. Он, конечно, нашел работу и нисколько в этом пункте разговора не кривил душой, просто в данном варианте своих поисков ему следовало чего-то как всегда дождаться. Например, визы или захода судна в порт. Выходило, как всегда. Он вечно чего-то ждал. На это требовалось время, а для дальнейшего ожидания нужны были деньги.

Впрочем, деньги были нужны всегда. И всегда его очередное место работы решало некоторые финансовые проблемы, но как потом оказывалось, решало их совсем ненадолго.

– Нет, у меня нет запасного варианта. Ты же знаешь, что я не буду ничего искать другого.

Тут следует отметить, что он мог соврать или придумать новый запасной вариант. Потом мгновенно в него сам поверить и начать разрабатывать новую линию своего поиска работы. Вариант мог быть, но где-то накануне он уже отмел в сторону все остальные варианты, потому что дал слово кому-то и считал, что этого будет достаточно, чтобы его взяли на работу, осталось лишь дождаться сбора экипажа своего судна и своей отправки.

– Я жду отправки.

– Когда?

– Мне пока не сообщили.

– Ты звонил?

– Да, я звонил. И еще позвоню, но только в конце этой недели.

Отправка. Как это будет нескоро, этого он даже не упомянул. В принципе он никогда не врал своей жене, не считал нужным ее обманывать. Правда, он мог не говорить правду или тянуть с ответом. Это все она прекрасно чувствовала. И это ей, конечно, не нравилось, возможно, ее это даже бесило, но со временем она изменилась. Теперь ничего в ее поведении не говорило о проявлении таких чувств, как бешенство или любопытство, просто она стала… равнодушной.

О браке

Их брак уже давно перестал быть идеальным, потом, после ряда семейных бурных скандалов разбился на щепки, и, кажется, что ничего уже его не воскресит, ничего не исправит. Он понял, что проиграл, и его жизнь не стала исключением из общей статистики, все шло к разводу.