Надень маленькое черное платье с вырезом на спине. Ты в нем выглядишь потрясающе. Передай привет Хэтчу и Галвэям. Попозже перезвоню.
Еще щелчок – и тишина. Джесси знала, что даже ее собственная мать хочет толкнуть ее в объятия Сэма Хэтчарда.
Ситуация выходила из-под контроля. Джесси встала и принялась расхаживать по офису. До сих пор никто еще ни разу не произнес слово «брак» в ее присутствии, но не требовалось сверхъестественных способностей миссис Валентайн, чтобы понять, о чем думают все, включая Хэтча.
Месяц назад, сообразив, что происходит, Джесси едва не рассмеялась. Была твердо уверена, что справится с этой дурацкой ситуацией. Но сейчас она начинала пугаться. Вне сомнения, ее мягко, упорно и настойчиво толкали к союзу, который сто лет назад назвали бы своим настоящим именем, а именно: браком по расчету.
Если она не поостережется, то попадет в большую беду. Люди, играющие с огнем, часто оказываются в приемном покое с обожженными пальцами.
Джесси взглянула на часы и с огорчением увидела, что уже почти шесть. Придется поспешить, если она собирается вернуться домой и переодеться до того, как Хэтчард возникнет на ее пороге.
Хэтчард никогда не опаздывал.
Хэтчард пододвинул стопку компьютерных распечаток через стол поближе к Винсенту.
– Взгляни. Думаю, останешься доволен. Винсент, нетерпеливо хмурясь, посмотрел на бумаги.
– Разумеется. В таких делах ты просто волшебник. Никто лучше тебя не умеет составлять контракты.
'– Спасибо, – пробормотал Хэтч. И то верно, он прекрасно умел разрабатывать всякие проекты, такие, как, например, недавно завершенная сделка между «Бенедикт фастенерз» и «Галвэй инжиниринг»", но всегда приятно, когда тебя хвалят. Особенно Винсент Бенедикт.
Бенедикт все еще продолжал хмуро смотреть через широкий стол. Хэтчу пришло в голову, что глаза Джесси унаследовала от отца. Удивительно покошачьи зеленые, ясные и умные. Но во взгляде Джесси мелькала уязвимость, абсолютно отсутствующая у ее отца.
Винсент приближался к шестидесяти. Подвижный, грубо сколоченный, с широкими плечами, доставшимися ему в наследство от долгой работы на стройках. Волосы седые, слегка редеющие. Вне сомнения, черты лица за годы несколько смягчились, но ястребиный нос и сильная, квадратная челюсть все еще напоминали о человеке, который всего добился сам, причем нелегко. Этот человек сам устанавливал свои жизненные правила, но он сам же их и придерживался. Если вы честны с Винсентом Бенедиктом, он будет честен с вами. Если вы его обманули, вы заплатите. И дорого.
Хэтчарду был понятен такой кодекс, потому что он и сам его придерживался. Он осознал, что это единственный путь, задолго до того, как вошел в мир бизнеса, понял это еще в трудном отрочестве и юности, когда настоящей работой считалось то, что ты делал собственными руками. Например, обрабатывал землю, строил дома или водил грузовик.
Эти законы внушили ему не только во время работы, но и после нее, в прокуренных ресторанчиках, где мужчина пьет пиво, а не белое вино, и где он учится разбираться в чувствах, слушая слова песен в стиле кантри.
Хэтчарду Бенедикт понравился сразу. Они мгновенно нашли общий язык, возможно, потому, что одинаково трудно пробивались в жизни. Винсент Бенедикт был одним из немногих знакомых Хэтчу людей, которых он уважал. Он также был одним из еще меньшего числа, чьего уважения Хэтчард хотел добиться.
– Ты ждешь, что Галвэй может сегодня передумать? – спросил Хэтч, когда заметил, что Винсента цифры на распечатках не интересуют.
– Нет. – Винсент побарабанил пальцами по столу – несвойственный ему беспокойный жест – и нахмурился.
– У тебя есть вопросы? – рискнул спросить Хэтч, недоумевая, что случилось. Бенедикт всегда говорил прямо.
– Нет, все выглядит нормально.