Погода стояла светлая и солнечная, но с гор, иногда повевал прохладный ветерок и было не жарко.
Я с радостным ожиданием вглядывался в предгорные зелёные луговины, затенённые глубокие ущелья и на гребни серых скал, кое - где торчавших над вершинами горных кряжей, уже представляя себе, где могли бы встретить горных козлов, а может быть и медведей, в эти первоначальные летние дни пасущихся на склонах широких, зелёных долин...
Когда наконец пригнали лошадей и Лёня сходил в табун и привёл лошадей для себя и для меня, время подходило уже к обеду.
Но двух из трёх, надо было ещё ковать и Лёня занялся этим сам. Он был и ветеринар, и охотник и кузнец - одним словом мастер на все руки.
У бурят, нет специально устроенных кузниц и потому, куют лошадей прямо у стойба, повалив их с помощью специального приспособления. Длинную прочную слегу, закрепляют между ног и потом, ловко и безболезненно валят коней на траву и покрепче связав все четыре ноги вместе, начинают ковку и если надо, то обрезку отросших копыт.
Лёня, как я уже говорил на все руки мастер и в ковке ему помогал его приятель и бывший одноклассник Доржи, который тоже собрался ехать с нами.
Лёне, так было удобнее, потому что мы для него всё - таки были туристы, а с Доржи можно было переговорить, да и веселее было возвращаться после заезда, назад домой...
Вначале ковали чёрного, среднего роста и возраста коня, на котором прошлый год гарцевал Аркаша. Он вёл себя смирно и спокойно дал подковать себя.
Пока валили второго мерина, тяжёлого и высокого, пришлось поволноваться, - он выкатив из орбит глаза, сдавленно хрипел и старался до последнего оставаться на ногах. Зато когда упал наконец, то лежал смирно и позволил обрезать передние копыта и ковать себя без сопротивления...
У бурятских лошадей, как я успел уже узнать, есть замечательное свойство - когда они падают на спину, то замирают в таком положении, подняв ноги вверх. Однажды в походе, мой конь, на крутяке, вдруг вздыбился и упал назад спиной, чуть не придавив меня самого. Зато когда он упал, то застыл в этом положении, пока мы сообща не убрали с одного боку большой валун, и не перевернули его на бок. Потом он поднялся сам...
После ковки, привязав лошадей, переложили продукты из машины на землю, а потом разложили припасы по вьючным сумам из толстой лошадиной кожи.
В конце концов, всё было упаковано, лошади осёдланы, причём я и Аркаша ехали на своих сёдлах, которые купили в городе и привезли их, сюда, на машине. Сёдла были новыми, поскрипывали кожаными поверхностями, но как позже оказалось на склонах, когда приходилось ехать вниз, подпруги съезжали под передние ноги... Однако это обнаружилось чуть позже...
Выехали уже около четырёх часов дня и моя лошадка, с самого начала попыталась несколько раз маневрируя и сердито кося на меня глазом, бить задом проверяя, как крепко я на ней сижу. Однако зная её норов ещё по прошлому году, я круто задирал ей голову поводом и крутил её несколько раз на месте. Видимо уяснив, что я не новичок, она успокоилась и всю остальную дорогу вела себя прилично. У остальных, тоже проблем не было и потому, двигались караваном быстро и без задержек...
Погода стояла тёплая, солнечная, настроение у всех было замечательное. Вокруг громоздились горные хребты и скалистые вершины, по широкой долине бежала чистая холодная речка, а предгорья были покрыты зелёным лесом, ближе к вершине переходящим в каменные осыпи и серые скалы. Воздух был необычайно чист и ещё сохранилась весенняя свежесть - ведь в затенённых местах, выше к гребням гор, видны были пятна и пятнышки белого снега...
Нас было пятеро: я, Максим, Аркаша и Лёня с Доржи. Такой состав для нас становился уже привычным в начала похода...
С нами были три собаки из Лёниной стаи: Байкал - старый и крупно - лохматый хромой кобель; Белый, с обрубком хвоста, которым отличались все собаки из Лёниного гнезда и совсем молодой кобелишко - Чернявый.
Байкала, который сломал лапу несколько лет назад, преследуя по скалам кабарожек, мы сразу прозвали Сильвером в честь хромого пирата из романа Стивенсона, "Остров сокровищ". Вид у него был серьёзный и немножко сердитый, поэтому новая кличка ему очень шла.
Собаки сразу убежали вперёд, а мы на рысях, по замечательно зелёной тайге, по грунтовой дороге, быстро дошли до ближайшего стойба, на котором жила одинокая его хозяйка с двумя детьми. Она пасла здесь свой скот.
Мужа у неё не было и вообще, она была колоритная женщина, словно из бурятской легенды.
Её отец, за отсутствием сыновей растил её как мальчика - в семь лет купил ей ружьё и постоянно брал с собой на охоту и на летние выпасы скота. Поэтому она выросла сильной и смелой и ничего в тайге не боялась, даже одиночества. Со временем, все заметили её необычайную силу и случилось даже так, что местные шаманы запретили ей иметь оружие и охотиться, по чему она очень скучала.
Я глядел на неё во все глаза и видел перед собой симпатичную молодую, пухленькую и кругленькую бурятку, у которой уже было двое детей и она собиралась рожать третьего.
Наверное от "проезжа молодца", - думал я, попивая чаёк и слушая
разговоры Лени и Доржи с нею. Ребёнка её не было видно - это по рассказам Лени была трёхлетняя девочка, а старшая, уже школьница, на лето уехала к бабушке, в соседний посёлок.
Спать легли в этой же избе. Дунга - так звали богатыршу - охотницу, устроилась с ребёнком за ситцевой занавеской, а мы с Лёней и Доржи, расстелив спальники легли на пол. Максим и Аркаша, легли в соседней бане.
Засыпая, я вспоминал рассказы Лёни, о том, что Дунга была сильнее многих мужиков и сорокакилограммовые фляги с молоком, одна грузила в кузов грузовика, на что способны были только самые сильные мужчины...
Ещё, я вспомнил, как несколько лет назад, на этом же стойбе, которое тогда стояло пустым, мы дневали в хороший, солнечный день, и решили сфотографироваться и сняться на кинокамеру. Я тогда отъехав от домов, стоящих на высоком обрывистом берегу реки, разогнал своего мерина, и вдруг правая нога выскользнула из стремени и в это же время, конь рассердившись на моё понукание, вдруг поскакал не разбирая дороги к обрыву.