— Ну, что будете заказывать, молодые люди?
Гелька смутно опасалась, что Игорь тут же попросит пару кружек пива, а потом будет нудно дышать ей в лицо перегаром, но, к ее удивлению, из напитков он ограничился томатным соком и чашечкой кофе. Зато уж по еде развернулся так развернулся! Назаказывал всего столько, что обычному человеку и до самого вечера не съесть, как ни старайся. Вот не повезет его будущей женушке! Такого обжору прокормить — легче пристрелить! И ведь непонятно, куда это все в него влезает, если толстым парня никак не назовешь.
У Гельки же аппетит отчего-то пропал напрочь, поэтому она остановилась на том самом салате, подаваемом в кожуре ананаса, да на клубничном мороженом. Официантка смерила ее непередаваемым взглядом, в котором читалось: «И нечего было тут меню требовать, если ничего заказывать не хочешь», но от комментариев удержалась и, развернувшись, величественно прошествовала в сторону кухни.
Игорь непринужденно болтал о том о сем, попутно бросая на Гельку загадочные изучающие взгляды, так что ей уже не нужен был никакой салат с мороженым, лишь бы сию секунду исчезнуть отсюда куда подальше. Чем дальше, тем меньше ей нравился новый знакомый. Гелька любила сильных парней — но на расстоянии. В жизни же она чаще всего выбирала хлюпиков и маменькиных сыночков, безотказных и управляемых. Фактически, первым, кто попытался избавиться от ее диктата, был Герман. То есть он не то чтобы протестовал или возражал, просто жил сам по себе. Когда Гелька была рядом, он пытался угодить ей, но с такой неизменно кислой гримасой, словно оказывал ей великую милость. Если же рядом были и его ненаглядная мамочка, и Гелька, то приоритеты резко менялись: он в первую очередь угождал матери, а Гельке приходилось довольствоваться жалкими крохами его драгоценного внимания.
Когда-то давным-давно, поняв, что по характеру все ее парни похожи друг на друга как братья-близнецы, Гелька задалась вопросом: почему она вечно выбирает именно таких? И тут же сама на него ответила: потому что так проще и легче. Не надо никому ничего объяснять, искать какие-то доводы или аргументы. Достаточно сказать «надо», и человек пойдет и сделает все, что ты от него потребуешь. Да, в экстремальной ситуации такой товарищ с гарантией в двести процентов растеряется и побежит плакаться тебе в жилетку, вместо того чтобы самостоятельно выкарабкиваться наверх. Но, с другой стороны, по-настоящему экстремальные ситуации в жизни случаются нечасто. Так что пару-тройку раз можно и потерпеть сопли бесхребетного приятеля. Это не слишком обременительная плата за спокойную жизнь.
А такие, как этот Игорь, всегда и все решают сами. С ними трудно найти компромисс и еще труднее сломать, прогнуть под себя. Ни о каком управлении и речь не идет. Ну а на что способен неуправляемый мужчина, Гелька знала не понаслышке. Достаточно вспомнить того же Захарыча! Сколько раз за два года работы под его началом Гельке казалось, что еще чуть-чуть, и у нее случится инфаркт или хотя бы тривиальный обморок. Она всегда считала себя трезвым, рассудительным и спокойным человеком, но то, что творилось в их конторе, запросто могло вывести из себя и святого. И чтоб вот такой Захарыч или этот сидящий рядышком длиннохвостый Игорь вторгся в ее личное пространство и сам диктовал ей, как и что делать… Да ни за что! Лучше уж немного покуковать в одиночестве, а потом найти очередного тихоню, да и жить с ним в свое удовольствие!
Тут на Гелькино счастье официантка принесла их заказы, и Игорь ненадолго заткнулся, поскольку есть и говорить одновременно у него никак не получалось.
Быстро прикончив салат и мороженое, Гелька залпом выпила кофе, даже не заметив его вкуса, и, оставив на столе сумму, с лихвой перекрывающую стоимость ее заказа, встала, собираясь покинуть ресторан.
— Лина, вы куда?
Сначала она даже не поняла, к кому это обратился Игорь. Сколько она себя помнила, и родители, и друзья всегда звали ее Гелькой, и никак иначе. Игорь стал первым, кто назвал ее Линой, и Гельке от этого почему-то стало легче. Лина — это не она.
Это какая-то другая девушка. А раз так, пусть эта самая Лина и отдувается перед Игорем, а она, Гелька, поедет в деревню.
— Извините, мне пора! — твердо ответила она, глядя прямо в глаза Игорю.
Тот взгляда не отвел, лишь промелькнула в нем тень сожаления: «Как? Уже?»
— А я-то надеялся, что вы составите мне компанию! Ужасно не люблю обедать в одиночестве!