- Через три дня! - прорычало чудовище, вступая во тьму своего царства. Король плохо помнил, как оказался в седле, как напролом летел через чащу. Только наткнувшись на перепуганную свиту, он пришел в себя и приказал немедленно возвращаться. Когда подъезжали к замку, он уже немного приободрился. Молва приписывала хозяину подземных холмов страшную колдовскую силу, и выполнить его приказ придется, но ведь он оставил выбор. Неужели никто из домочадцев не согласится выручить отца и мужа, и всего лишь год прожить пленником в подземном царстве?
Встречать короля по традиции вышло все семейство. Сыновья подшучивали над тем, что охотники возвратились с пустыми руками. Дочери гладили собак, и свирепые псы, ласкаясь, терлись об их стройные ножки. Старшая жена Рогнеда заметила, что король сегодня очень мрачен. Младшая Генриэта просто обняла и поцеловала. Как обычно после возвращения устроили трапезу. Словно ничего и не произошло, король восседал во главе стола с большим серебряным кубком. По обе стороны две его супруги перепачканными в жиру пальчиками изящно обламывали утиные крылья. Сыновья с хохотом рвали друг у друга огромную баранью ногу. Девчонки хихикали и прихлебывали сладкий напиток. Под столом, ожидая объедков, вертелись собаки. Все было как обычно, только лишь факелы под потолком не могли почему-то разогнать тьму. И оттуда из мрака смотрел на короля чей-то пристальный тяжелый взгляд.
Перед сном Любимчик зашел к Рогнеде. Она ждала его в своей спальне одетая. Скрестив на груди руки, стояла посреди комнаты, и рыжие волосы свободно падали на плечи. Король даже невольно залюбовался ее фигурой. В сорок лет она сохраняла девичью стройность и грацию. Было в ней еще что-то от молодой рыжей львицы, пленившей когда-то юного принца.
- Что-то случилось супруг мой? - поинтересовалась Рогнеда. Король рассказал все без утайки. Даже про то, что на коленях просил помилования. Когда же дошел до условия хозяина подземных холмов, ожидая ответа, стыдливо замолчал и потупил глаза. В спальне повисла тяжелая тишина. Уже не предвидя ничего хорошего, Любимчик поднял взгляд. Презрение горело в глазах супруги:
- Как же вы быстро теряете мужество! Король на коленях просит сохранить ему жизнь. Достоин ли он после этого короны и жизни? А сейчас он готов на целый год отдать свою жену в наложницы подземному чудовищу. Не за этим ли пришли вы, супруг мой?
Словно ошпаренный вылетел Любимчик из спальни супруги. Стыд жег щеки и разрывал сердце. Он осознавал, что получил по заслугам, и все-таки где-то в глубине души жила обида:
- Неужели за все то, что он сделал для близких, нельзя рассчитывать на ответную жертву?!
Генриэта тоже ждала его. В тончайшей рубашке из заморского шелка она сидела на кровати, поджав ноги. Белокурые локоны нежно ласкали оголенные плечи. Выбившийся из-под края рубашки лебединый изгиб колена, обжигал мужской взгляд. Когда Любимчик присел на край кровати, Генриэта накинулась на него с поцелуями. Мягко отстранив ее, король стал рассказывать притчу про одного сарацинского купца. В одном из путешествий, на свою беду, этот купец нарвал золотых яблок в саду у джина, за что был брошен разгневанным хозяином в подземелье. Но джин поставил условие: если любимая наложница согласится провести вместе с ним в темнице один год, то они оба выйдут на свободу, иначе купец останется в подземелье навечно.
-Так как же поступить купцу и его любимой? - как бы невзначай спросил король, и краем глаза посмотрел на свою Генриэту. Надув губки, та, не задумываясь, ответила. Купцу не надо было рвать яблок в чужих садах. А наложнице ни в коем случае не надо соглашаться. За год в сыром подземелье очень быстро увянет женская красота. И когда они выйдут на свободу, купец посмотрит на свою спасительницу и тут же ее разлюбит. А на благодарность мужчин глупо рассчитывать. Да и не женское дело кого-то спасать! Мы храним тепло в доме и дарим ласки, и не надо требовать от нас большего.
Закончив говорить, Генриэта нежно обвила шею супруга, но он, разорвав объятия, вышел прочь. Вторая жена тоже по-своему была права, и все-таки не мог он до конца эту правоту принять.
" Как же можно просить в таком деле помощи у женщин!" - ругая и стыдя себя, думал Любимчик. Видно и впрямь от страха пропадает разум. Его сын - наследник и опора престола - вот кто должен спасти отца!
Решительным шагом король ворвался в спальню старшего сына. Рудольф сидел за столом перед свечой и заворожено рассматривал портрет в медальоне. При виде отца он быстро спрятал его себе в рукав.
- Что у тебя там, сын мой? - поинтересовался король. Юноша ничего не ответил, только на щеках проступил румянец. Отец сел рядом и потрепал сына по плечу.
- Знаю, знаю. И я когда-то смотрел по ночам на такие вот медальоны. Казалось, что без той, что на портрете, и жизни не будет. Но шло время, появлялись другие симпатичные личики. Да и у нас мужчин кроме любви есть дела куда важнее...
Рассказав все, король выразил надежду, что сын придет на помощь отцу и стране. Год пролетит быстро, и, выдержав испытание, Рудольф вернется домой зрелым мужем. А там уже можно будет подумать о том, чтобы передать ему отцовский трон. Выслушав, сын побледнел, опустил глаза и, еле шевеля губами, произнес, что не может сейчас исполнить королевскую волю и покинуть страну на год. Щеки короля зарделись от гнева. Сжатая в кулак рука чуть было не обрушилась на голову юноши.
- Это из-за той, что на портрете?! - проревел король, раздувая рыжую бороду. Сын не ответил, но и так было ясно, в чем причина его непокорности. Занесенная рука безвольно опустилась, и лишь уходя, он так хлопнул дверью, что стены дворца содрогнулись.
Младший сын выслушал отца на удивление спокойно. Король почему-то всегда любил его меньше остальных детей. От своей матери этот отпрыск Генриэты унаследовал светлую масть, но белый цвет волос плохо подходил к его вытянутому крысиному личику. Характер у Ольгерда был скрытный, временами отец даже его опасался, но сейчас младший сын остался последней надеждой. И похоже на этот раз король не обманулся в ожиданиях. Только вот какой ценой доставалось это спасение! Завтра же старший сын Рудольф должен быть лишен права на престол, и наследником станет Ольгерд. И тогда он отправится к хозяину подземных холмов.
Какое-то мгновение король колебался. Что бы там ни случилось, Рудольф его любимый сын. Но выхода у него не было, и он принял условия.
На следующий же день в тронном зале было объявлено королевское решение. Рогнеда, до крови закусив губу, кинула на мужа полный ненависти взгляд. Генриэта не смогла скрыть довольной улыбки. Рудольф покорно опустил глаза. Ольгерд держался со спокойным достоинством, как и подобает будущему королю. Вечером того же дня он отправился в добровольное заточение. Обнимая сына, король чувствовал угрызения совести: