Так вы знаете, где это другое место и где можно заполучить больше золота?
— Да, знаю. В Дижоне.
— В Дижоне! — сокрушенно воскликнула Катрин. — Это невозможно. Дворянчик сошел с ума!
— Там герцог или нет, но что значит горстка людей Дворянчика по сравнению с войсками, охраняющими город!
— Но речь идет не об осаде…
— О чем же тогда?
— О пленнике, которого герцог Филипп держит в башне своего дворца. Если верить бурбонским посланникам, он стоит больших денег. Сейчас идут бесконечные переговоры о его выкупе, но герцог Филипп согласится освободить его лишь за приличную сумму. Есть из-за чего потрясти королевскую казну и еще кое-кого. Я в этом слабо разбираюсь. Я не вхож в круг великих мира сего.
Катрин и Готье переглянулись. Для них в словах Хромого не было ничего таинственного. Пленником Филиппа был молодой король Рене, герцог д'Анжу, сын Иоланды. Он был схвачен бургундцами в битве при Бюльневиле и заключен в Новой башне дижонского дворца. В Сомюре Катрин получила для Рене письмо. События последних месяцев помешали ей его передать, да она и забыла об этом письме из-за собственных несчастий.
Готье, читающий мысли своей госпожи, тихонькй прошептал:
— Вы ни в чем не виноваты, мадам Катрин! Любой бы на вашем месте поступил так же, вы не могли продолжать свой путь.
Но она не согласилась.
— Нет. У меня было поручение, и я должна была его выполнить, а…
Катрин умолкла: здесь не место это обсуждать. На нее, пытаясь что-то понять, смотрел раненый. Она обратилась к нему:
— Итак, Дворянчик ушел из-за этого пленного? Что он собирается делить? Выкрасть его? Это невозможно! Его, по-видимому, хорошо охраняют.
Хромой тяжело дышал. Он лежал с закрытыми глазам и был так бледен, что Катрин показалось, что он умирает. Женщина склонилась над раненым.
— Вам хуже?
Он открыл глаза и слабо улыбнулся.
— Я чувствую себя не лучшим образом, но хочу договорить. Дворянчик должен позаботиться о тех двоих, а они все устроят так, чтобы пленник навсегда остался в тюрьме. Вы понимаете?
— Это разумно! — сказал Готье. — Нет пленника, нет и выкупа…
— Герцог Бурбонский должен отдать свою дочь за сына этого пленника, и он не хочет, чтобы все его богатство перешло к герцогу Филиппу или чтобы от него требовали слишком большое приданое для латания дыр. К тому же ненависть герцога Бурбонского к герцогу Бургундскому ни для кого не секрет.
— Рене погибнет в тюрьме, и снова вспыхнет война, — заключила Катрин. — Итак, картина ясна, и мы должны исполнить свой долг.
Она поблагодарила Хромого, успокоила его, сказав, что он может не опасаться виселицы и что она берет его под свою защиту.
— Вы будете освобождены, постарайтесь поправиться, — Катрин уже собиралась покинуть комнату, как он окликнул ее.
— Если вы мной довольны, примите меня к себе на службу. Клянусь памятью моей несчастной матери, я буду вам предан. А когда вы снова встретитесь с капитаном Г… я хочу сказать, с вашим супругом, я буду вам служить обоим!
Она улыбнулась, взволнованная такой преданностью человеку, который его бросил. У Арно был дар завоевывать сердца и преданность солдат.
Но не поступал ли он так же с теми, кого, по его словам, любил? Катрин не представляла, чем закончится их встреча, но если они оба живы, то встретятся наверняка, иначе и быть не могло.
— Хорошо, — ответила она. — Как только встанете на ноги, отправляйтесь в Монсальви. Я дам вам письмо для аббата Бернара. Он управляет делами в наше отсутствие.
Раненый обрадовался, и Катрин показалось, что ее обещание исцелит его быстрее, чем все лекарства Готье.
Ванденес метался по двору не находя себе места. При появлении Катрин он сразу же подбежал к ней.
— Вас долго не было, — сухо заметил он. Катрин улыбнулась, представив его нетерпеливое ожидание.
— Теперь, я думаю, дело за правосудием.