Поговорив с начальником, Соня завелась сама. «Ну, нет, пора покинуть эти стены. Сколько можно терпеть оскорбления!». Почему-то эта мысль успокоила Соню, и она снова окунулась в работу.
Уже поздно вечером, когда она собралась уходить, позвонил Павел.
– Ты еще здесь торчишь?
– Торчу, – уставшим голосом ответила она.
– Сонь, тебе завтра утром от меня принесут материал. У меня к тебе просьба: посмотри его быстро и, как будешь готова, зайди ко мне, мы его обсудим. Хорошо?
– Не очень.
– Что так? – засмеялся Павел.
– Какого черта ты полез к Алексеевой с благодарностью? – зло процедила Соня.
В эту минуту она действительно была зла на Павла. Не позвони он Алексеевой, возможно, конфликта не случилось бы. Но тут же Соня подумала, что у директора департамента мог найтись другой повод.
Павел снова засмеялся:
– Тебе опять досталось от нее? Я уже потом понял, что подставил тебя. Я подумаю, как мне вас развести. Ну, прости меня, Соня, я больше не буду, – как мальчишка, заныл Павел, а затем с обычной своей интонацией попросил: – А материал посмотри, пожалуйста. Я уверен, что он тебя тоже заинтересует.
– Ладно! Не думай об этом. Разводить нас не нужно. Во всяком случае, пока. Наталье привет, – и она положила трубку.
Уже на выходе из банка Соня услышала веселый голос Алексеевой:
– Софья Владимировна, завтра утром зайдите, пожалуйста, ко мне. Есть задание. Вы ведь знаете, я без вас ну никак не могу.
– Хорошо, Ирина Павловна, – повернувшись к ней, весело ответила Соня.
– До свидания, Софья Владимировна.
– До свидания, Ирина Павловна.
Каждое рабочее утро начинается с упреков и унижения. На Соню это действует как холодный душ. Это обязательно, чтобы не забывалась, кто здесь начальник. По-видимому, это зарядка батареек на день. После полудня следуют недовольство и капризы, а к вечеру усталость берет свое, и поэтому начинается расслабление и объяснение в любви. И на следующий день опять в том же порядке: «Ночь, улица, фонарь, аптека…». Для машины это было бы, наверное, хорошо. Настрой соответственно программу и действуй. Но человек не машина. У Сони тоже свои биоритмы, которые требуют обуздания, да и характер, как говорит ее брат, не подарок. Вместе с тем у Сони есть ценное качество – здравый смысл, что позволяет вовремя оценить обстановку и не поддаться минутному помешательству. Так считает ее бабушка. Правда, если происходит сбой – хоть караул кричи. Это уже частное мнение ее брата.
Глава 2
Соня открыла дверь и вышла на крыльцо банка. Побывав во многих чудесных уголках мира, каждый раз, возвращаясь в Москву, она сознавала, что для нее роднее и красивее города нет на всем белом свете. Вот и сейчас она невольно заулыбалась. «Надо чаще бывать на улице», – подумала она. Весна только-только началась, еще холодно, но сегодня был на удивление чудесный вечер, пахло весной и надеждой. Внутри что-то сжалось, и Соня медленным шагом направилась к машине. Ей нужно понять, как следует относиться к нынешнему положению, но только не сейчас. Она очень устала. Открыв дверцу машины и сев на водительское сиденье, Соня закрыла глаза.
Итак, ее зовут Соня, или Софья, или София, а можно и Софи, кому как нравится. Своим именем она обязана бабушке, папиной маме. Зинаида Сергеевна, бабушка Сони, – большая оригиналка, у нее по любому поводу есть особое мнение. Пока родители Сони размышляли, каким именем одарить девочку, бабушка, подойдя к кроватке, твердо сказала: «Нечего гадать, она вылитая Сонечка, Соня, а когда вырастет – у нее будет царственное имя – Софья». Так она и стала Сонечкой, Софьей, Софи. К бабушке у Сони претензий нет, по большому счету, ей все равно, какое у нее имя. Вообще семья Сони «с чудинкой», как она говорит. Всех мальчиков называют Владимирами, так что, когда родился ее старший брат, проблем с именем не возникло. По отцовской линии – сплошь творческие личности, и все отменно рисуют. Поэтому нет ничего удивительного в том, что ее отец и брат – архитекторы. Брат – идеальный наследник своего отца и мамочкин любимчик. Он надежда и продолжатель их рода, и вообще чудо из чудес, Соня его очень любит. Мама и Соня – это две противоположности. Порой Соне казалось, что ее родила бабушка. С бабушкой у нее взаимная любовь. Бабушка называет Сониного брата Володю, своего внука, «наш оболтус», а Соню – «моя умница». По этому поводу Соня и Володя часто шутят. «Если хочешь что-нибудь сделать, – с детства внушала ей бабушка, – делай сейчас. Если хочешь сказать, говори сейчас. И, что еще важнее, ты должна все делать сама». Это стало руководством к действию и Сониным стимулом.
Когда Соня решила поступать на экономический факультет университета, мама всплеснула руками, хотя сама была врачом-кардиологом, а не художником или музыкантом. Бабушка, в прошлом известный журналист и отменная пианистка, поцеловала ее в темя и с улыбкой произнесла: «Умница». Папа покачал головой, так что было непонятно, хорошо это, по его мнению, или плохо, и изрек:
– Все это причинно-наследственные связи. Их, конечно, можно изучить и докопаться, почему именно экономический факультет, а не исторический или биологический, например, но давайте не будем этого делать.
Папа в доме – особенная личность. В маминой жизни все подчинено его желаниям, расписанию и поступкам. Все домашние должны вращаться вокруг папы – солнца и божества. А божество это хорошо просекло и сполна пользуется своими привилегиями. Все беды, если они не задевали папиной орбиты, должны были решаться домашними, а если потребуется его помощь, то он, конечно, окажет ее – кто бы сомневался. Соня и Володя не сомневались и поэтому росли «борцами».
Итак, все прояснилось: Соня отныне – исключение из правила, но исключение вполне качественное. И все успокоились. Мама не разделяла восторга бабушки и папы. Соня и папа обожали друг друга и постоянно посмеивались над собой и переглядывались с пониманием, когда возникала пикантная ситуация. Мама же шуток не понимала. Она была всегда чем-то озабочена и волновалась по поводу и без. И это не удивительно. Будучи известным врачом-кардиологом с научной степенью доктора медицинских наук, она, подчинив свою жизнь любимому мужчине, умудрилась состояться как личность; при этом дома, в присутствии мужа, превращалась просто в жену. Мама дома и мама в клинике – это два разных человека. На работе о ней говорили с придыханием, пациенты старались попасть на прием именно к ней. Там мама шутила, улыбалась коллегам и медсестрам и становилась красивой и обаятельной. Соня сама это видела, когда студенткой забегала к ней. Но это было очень давно. Теперь Соня занята и не бывает в клинике, а дома она редко видит маму веселой и довольной, за исключением тех дней, когда рядом находится брат Володя. По большей части та бывает уставшей, озабоченной, грустной. Мама считала, что Соня должна серьезнее относиться к жизни и думать, прежде чем совершать свои «необдуманные» поступки: «Тебе уже тридцать, не забывай». При этом у нее кривился рот. Она так часто об этом говорила, что если бы Соня хотела забыть, то не смогла бы. «Необдуманным» поступком, по мнению мамы, было расставание с Андреем. Для Сони мама – человек, которого она любила и не хотела огорчать, но подругами они так и не стали. Почему? Так сложилось. Дистанция между матерью и дочерью осталась навсегда. Однако, как это ни странно, мама была именно тем человеком, с кем Соня в последнюю очередь стала бы обсуждать свои сердечные дела. Почему? Соня не знала и, если честно, об этом не задумывалась, воспринимая все как должное. Когда брат над ней подтрунивал и называл злюкой, она опасалась, что может стать угрюмой, как мама.
Соня через пробки пробиралась к себе на Никитский бульвар. У нее в машине на всю мощь гремела группа QUEEN. Это ее немного успокоило. Она орала вместе с солистами, и тут ее мобильник ожил. Не хотелось ни с кем разговаривать, ей сейчас никто не нужен, она сама по себе, и этого довольно. Но телефон подпрыгивал на соседнем кресле и не умолкал. Соня посмотрела, кто это, и вздохнула.