Рождение Сиддхартхи
редсказание Аситы исполнилось. В положенный срок царица почувствовала, что близится появление на свет долгожданного сына-первенца. По древнему обычаю шакьев, женщина, готовящаяся стать матерью, должна была совершить жертвоприношение в священной роще Лумбини. Ранним утром первого дня весеннего месяца вайшакха Майя в сопровождении многочисленных слуг покинула царский дворец. Дорога была не близкой. Царица ехала в чудесном паланкине — носилках, которые несли на спинах два могучих быка с позолоченными рогами и копытами. Паланкин был сделан из ароматного сандалового дерева и украшен причудливой резьбой и росписью. От пыли и солнечных лучей Майю защищали шёлковые полотнища, расшитые золотыми нитями.Возле рощи Лумбини, где росли священные деревья шала, процессия остановилась. Дальше Майя пошла одна. На всех деревьях только начали набухать почки. Цвело лишь одно дерево, у подножия которого находился священный водоём. Любуясь цветами, царица подумала: «Пусть мой сын будет таким же прекрасным, как эти цветы, и проживёт такую же долгую жизнь, как это чудесное дерево шала».
Вдыхая воздух, наполненный свежестью воды и ароматом чудесных цветов, она прикоснулась рукой к стволу дерева. В тот же миг Майя почувствовала, что долгожданное событие настаёт — её ребёнок появляется на свет…
Весть о рождении наследника быстро достигла Капилавасты. Не в силах ждать возвращения в город жены и сына, царь приказал запрячь в колесницу самых быстроногих лошадей, и один, без возницы, поспешил навстречу. Наконец-то свершилась мечта Шуддходаны — у него есть сын! Он взял на руки ребёнка, прижался лицом к маленькому тельцу и заплакал от счастья.
Когда царь немного успокоился, Майя рассказала ему удивительную историю: мальчик появился на свет, не причинив ей боли. Он издал громкий возглас, больше напоминающий воинский клич, чем детский крик. Она даже расслышала слова, сказанные им: «Это моё последнее рождение!». В тот же миг с неба на землю устремились струи тёплой и холодной воды, омывшие тело новорожденного, а появившиеся небесные девы обернули его в тонкие воздушные ткани.
— Представь себе, — говорила Майя мужу, — малыш встал на ножки и сделал семь шагов. Посмотри, Шуддходана, там, где ноги его коснулись земли, появились чудесные белые цветы.
Царь был поражён рассказом жены и с опаской посмотрел на новорожденного. Однако он увидел лишь прелестного ребёнка, мирно спавшего на руках у кормилицы.
Предсказание
ители Капилавасты ликовали, узнав о рождении принца. Улицы города были политы водой и усыпаны лепестками цветов. Люди толпились вдоль дороги, по которой проезжал царь с женой и сыном, выглядывали из дверей и окон домов.Чем больше было вокруг весёлых лиц, тем печальнее становилась царица. Её испугало удивительное появление сына на свет. Майя ни на миг не расставалась с малышом, не отрывала от него глаз: то ей казалось, что его кожа необычного золотистого цвета, а пальцы на руках и ногах соединены тончайшими перепонками, то видела складку между его бровей, похожую на месяц. Царица терялась в догадках: она хотела верить, что это хорошие знаки, предвещающие счастливую судьбу, но иногда ей казалось, что они предрекают беду. От волнений лицо Майи осунулось и побледнело, как будто с каждой минутой тревога лишала её сил.
— Надо звать Аситу, — решил Шуддходана, зная способность мудреца предсказывать будущее. Не успел он так подумать, как тот уже стоял перед правителем. Мудрец внимательно осмотрел малыша и неожиданно для всех залился слезами, застонал, как от нестерпимой боли. Царица побледнела от страха, а взволнованный Шуддходана стал спрашивать Аситу: в чём причина его слёз? Наконец тот успокоился и заговорил:
— Я плачу, царь, от жалости к самому себе. Моя жизнь окончится раньше, чем твой сын вырастет и достигнет великой славы.
— Значит, жизнь моего сына будет счастливой? — с надеждой спросил Шуддходана.
— Я этого не говорил, царь, потому что не знаю, что ты называешь счастьем. Я скажу, что твой сын будет великим человеком. Однако ему предстоит выбор: станет ли он могущественным правителем всей земли — Царём Мира, или отшельником, отказавшимся от мирских удовольствий, славы и власти.
— Как такое возможно? — спросил удивлённый Шуддходана. — Мой сын хотя и из рода Гаутамы-отшельника, но в его жилах течёт кровь царей-воинов. Ты ошибаешься, мудрый Асита!
— Нет, царь, — возразил ему мудрец, — я не ошибаюсь: будущее каждого человека определено его прошлым. Это закон кармы.
Гордости Шуддходаны претила мысль, что его сын может отказаться от власти Царя Мира, променяв её на жизнь безвестного отшельника, и он спросил: есть ли средство избежать этого?
— Да, — ответил Асита, — такое средство есть: твой сын, царь, никогда в жизни не должен встретиться с болезнью, старостью и смертью.
— Благодарю тебя, мудрый Асита, — проговорил обрадованный Шуддходана, — все сокровища моей казны отныне принадлежат тебе…
— Не торопись, царь, я ещё не всё сказал, — прервал Шуддходану мудрец. — В этом мире счастье и горе посещают людей вместе, словно неразлучные друзья. Я должен сказать то, что может разбить твоё сердце: царице Майе суждено скоро умереть, — промолвив эти слова, Асита исчез, растаял, подобно струйке благовонного дыма, оставив в безмолвии поражённых царя и царицу.
В тот же день Шуддходана устроил великое празднество по случаю рождения сына. Он раздал горожанам новую одежду, украшения, золотые монеты. Никто не остался с пустыми руками, опустела лишь царская казна. Шакьи от всей души радовались и веселились. В домах звучали музыка и пение. В город съехались правители окрестных княжеств. Каждый из них поднёс новорожденному свои подарки.
На следующий день совершили торжественный обряд, и мальчику было дано имя. Домашний жрец спросил царя: какие примечательные события предшествовали появлению на свет малыша?
— Мне во всём сопутствовала удача, всё ладилось, всё исполнялось, — ответил Шуддходана.
— Значит и имя твоего сына, царь, будет «Удача во всём» или «Всего достигший» — Сарвастиддхартха.
— Это замечательное имя, — воскликнул радостный Шуддходана. — Майя, мы будем звать его Сиддхартха.
— Сиддхартха, — прошептала Майя, и счастливая улыбка озарила её бледное и осунувшееся лицо.
Через несколько дней, как и предсказал мудрый Асита, её не стало. Тело царицы, согласно обычаю, завернули в белые ткани и положили на погребальный костёр. Огонь сияющей стеной поднялся ввысь, унося прекрасную Майю. Прощаясь с нею, Шуддходана дал клятву, что всю свою жизнь посвятит сыну — никогда Сиддхартха не узнает горя и невзгод жизни.
После смерти Майи Шуддходана доверил воспитание сына сестре покойной царицы — умной и доброй Праджапати. Вскоре она стала его женой. С любовью и радостью следили они, как Сиддхартха делает первые шаги, лепечет первые слова.
— Праджапати, — часто говорил Шуддходана, — ты так заботишься о Сиддхартхе, как не всякая мать стала бы заботиться о собственном ребёнке.
— Государь, — отвечала Праджапати, — Сиддхартха трижды мой сын: он — сын моей сестры, моя родная кровь; он — твой сын, а ты мой муж; и, наконец, я очень его люблю и обещала Майе вырастить его как родное дитя.
— Я тоже люблю Сиддхартху и постараюсь сделать всё, чтобы он был счастлив, — говорил царь.
— Государь, для этого ему нужны не только ты и я. Он живёт во дворце, как в золотой клетке, а ему хочется бегать и шалить вместе с друзьями-сверстниками, как всем детям.
— Я уже думал об этом, Праджапати. Для Сиддхартхи скоро будет готов загородный дом.
Детство
раджапати! — позвал, проснувшись, Сиддхартха. И тотчас он увидел её лицо, озарённое ласковой улыбкой. Сколько принц себя помнил, она всегда была рядом.