Потом, вспомнив его предыдущие слова, она горячо возразила:
— Нет-нет, что вы! Я думала совсем не о том… Я думала…
— О чем же?
Она покачала головой:
— Ни о чем.
Как объяснить ему, что она не совсем тот человек, с которым ему пришлось сегодня встретиться? Что при других обстоятельствах она ни за что не покинула бы Уэйборн-Парк после полуночи, а если бы и покинула, то по крайней мере не одна и ни в коем случае не пешком. Она не пересекла бы порог такой гостиницы, как «Случайный каприз», и даже не допустила бы мысли о том, чтобы войти к мужчине в комнату.
Колин опять попробовал воду в котле. Наконец-то нагрелась. Он взял с постели простыню и одним ее концом обмотал ручку котла, чтобы не обжечь руки. Ловким решительным движением он вылил горячую воду в деревянную лохань с остатками холодной воды. Теперь можно и искупаться! Поставив котел на пол, он стал вытягивать полы рубашки из брюк.
— Вы сейчас будете мыться? — спросила она.
— Не буду же я ждать, пока остынет вода.
— Но ведь я еще здесь!
— А разве вы не собираетесь уходить?
— До тех пор, пока не поговорю с вами!
— Я так и думал.
Он выпростал наконец рубашку и взялся пальцами за пояс брюк.
И тут Мерседес сделала нечто удивительное. Она не развернула стул и не отвернула голову, даже не закрыла глаза. Она просто смотрела на него, не мигая.
Колин стал стягивать брюки. Она продолжала наблюдать за ним. Он немного спустил их. Обнажился его плоский мускулистый живот, но она и не шелохнулась. Он тихо выругался и со злости поддал лохань босой ногой. Вода плеснула на пол, а большой палец пронзила острая боль.
— Ну хорошо, — грубо сказал он. — Я подожду. Живо выкладывайте свое дело и убирайтесь.
Не почувствовав удовлетворения от своей победы, Мерседес с трудом проговорила:
— Если вы решительно настроены прийти в Уэйборн-Парк, то вы должны найти способ сохранить свою честь, не убивая графа.
Колин уселся на край кровати и стал растирать свой ушибленный палец.
— Должен? Надеюсь, вы объясните мне почему! Она наклонилась вперед в своем кресле и очень серьезно сказала:
— Мы потеряем все. Вы просто себе не представляете, что это означает, иначе вы бы не настаивали на таком наказании за простую ошибку.
Он лучше ее знал, что означает потерять все. Но не стал ничего объяснять, потому что это ничего бы не изменило. Было нечто, чего она не могла понять. Он лишь сказал:
— Вы считаете это ошибкой? Ваше мнение или графа?
— Это его мнение, — виновато призналась она. Колин перестал растирать палец.
— Граф Уэйборн заключил пари. Заключил, зная с самого начала, что не сможет заплатить в случае проигрыша. Я бы не принял условий, будь мне об этом известно, но с моей стороны было бы нарушением правил хорошего тона, если бы я стал открыто интересоваться его денежными делами. Сам я был готов заплатить, если бы проиграл. А граф не был готов.
Мерседес почувствовала, что задыхается. Никогда еще ей не было так плохо.
— Может быть, вам дать что-нибудь выпить? — озабоченно спросил Колин. Вид у нее был неважный. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. В этом случае единственной выгодой для него было бы то, что он наконец сможет помыться. — Ничего-ничего, — сказал он, предвосхищая ее ответ. Он заметил, что она хочет отказаться от его предложения. — Я сейчас вам налью, вы выпьете. А если я скажу, то и повторите.
Она слабо кивнула в знак согласия. Не было никакого смысла спорить. Живя в доме графа, она поняла, что нужно уметь выбирать из двух зол меньшее, и со временем стала неплохим стратегом.
Бутылка виски на ночном столике была наверняка подарком от Молли. Колин налил на два пальца виски в чистый бокал и протянул его Мерседес.
— Выпейте все, — приказал он.
Мерседес обхватила бокал тонкими пальцами и поднесла к губам.