Его резкий обвинительный тон говорил о том, что их присутствие в этой комнате — это не его, а их инициатива.
Колин выпустил руку Декера.
— Не бойся, — спокойно сказал он брату. — Выйди, я скоро вернусь.
Декер смотрел широко открытыми голубыми глазами то на Колина, то на директора школы. Потом быстро вышел из комнаты, повинуясь скорее строгому взгляду Колина, чем свирепому взору директора.
— Я хотел бы попрощаться с братом, — сказал Колин.
У него был звонкий мальчишеский голос, но темные глаза смотрели по-взрослому серьезно, и было видно, что он не сдвинется с этого места, пока не исполнят его просьбу.
Директор школы выскочил из-за стола и попытался оттолкнуть Колина. Он смотрел на посетителей, стараясь угадать их настроение и намерения.
Мужчина поднял руку, останавливая директора коротким жестом.
— Ну конечно, — сказал он. — Дорогая! Мальчик хочет попрощаться со своим братом.
Женщина с явной неохотой отвела взгляд от младенца. Ее добродушная улыбка мгновенно погасла, как только она посмотрела на Колина. Голубые глаза сразу утратили мечтательное и ласковое выражение.
— Нет-нет, — решительно произнесла она — вокруг ее глаз лежали серые тени, похожие на лед, который начинает сковывать озеро по берегам, пока не затянет им всю гладь. — Я не хочу, чтобы этот мальчик трогал моего ребенка. Ты только посмотри на него! Он какой-то нездоровый. Это может навредить малышу.
Колина словно ударили. Всем своим худеньким телом он задрожал от этих слов. Почувствовав, как вспыхнули его щеки, он мучительно покраснел от злости и стыда за то, что не мог сдвинуться с места.
— Мальчик болен? — спросил директора мужчина. — Моя жена права: такой худой и изможденный.
— Он почти ничего не ест, — сказал директор. Он смерил Колина потемневшим взглядом, в котором явно чувствовалась угроза. — Пока он жил здесь, у него совершенно не было аппетита. Моя жена считает, что тот… случай подействовал на него больше, чем на остальных. Это и понятно — ведь он самый старший.
Будто не слыша разговора между директором и мужчиной, Колин упрямо продолжал:
— Дайте мне подержать моего брата. — И он протянул руки.
Мужчина мягко обратился к жене:
— Дорогая! Ну что он с ним сделает?
Она согласилась не сразу, мучительно раздумывая в течение нескольких секунд. Колин видел, как она, не выпуская младенца из рук, скосила глаза на дверь, будто прикидывая, можно ли убежать из комнаты. В конце концов она дала ему ребенка, ледяным тоном предупредив, чтобы он не уронил его.
Колин прижал своего маленького брата к худенькой груди, покачивая его, как это ему часто приходилось делать в последние три месяца. Отвернувшись от взрослых и не обращая внимания на тяжелые вздохи женщины, он поправил малышу одеяльце и разгладил его муслиновую рубашечку.
— Я найду тебя, — тихо сказал он, четко выговаривая слова, — обещаю, я тебя найду.
Грейдон в ответ радостно заворковал и ударил Колина по плечу своим маленьким кулачком.
— Думаю, уже достаточно, — сказал мужчина, увидев, что жена уже сделала движение вперед, чтобы подойти к братьям.
Раздался голос директора:
— Ну хватит, верни Грейдона.
Колин никак не мог сам отдать брата, и его просто забрали у него из рук. Он совсем не хотел, чтобы его прогнали еще раз. Просто у него не было сил быстро уйти из директорского кабинета, обшитого темными деревянными панелями. Все его тело застыло, и ноги будто прилипли к полу. И только нижняя губа мелко дрожала, когда он шел к двери. Выходя, он услышал слова женщины, значения которых в тот момент не мог полностью оценить.
Щекоча ребенку подбородок, она мягко сказала:
— Мне вообще не нравится имя Грейдон.
Через три недели и Декер покинул работный дом для подкидышей и сирот, которым заправляло семейство Каннингтонов.