Бытовая сторона стройки поразила меня своей неорганизованностью, видно было, что, как пели в импровизированной песне: «Первым делом, первым делом – самолеты, ну а летчики, а летчики – потом». Обедать мы ходили только когда были свободны от рабочей смены в столовую ИТР, чтобы пообедать нужно было затратить не менее 3-х часов. Столовая была единственная и обслуживание было с заказом и обслуживанием официантками. На строительство иногда приезжали артисты, там, на открытой эстраде, я впервые увидел молодую Маю Плесецкую, которой все восхищались и долго аплодировали.
Заплатили нам за практику-работу не плохо, по 80 руб. за месяц (стипендия составляла около 40 руб.), при возвращении можно было кое-что купить из промтоваров для обновления одежды.
По возвращению в институт нам дали темы и материалы для разработки дипломного проекта. Мне досталась тема разработки котлована Цимлянской ГЭС с помощью земснарядов. К проекту я подошел довольно творчески, в проект реконструкции земснаряда я ввел установку сгустителя гидросмеси на всасывающей стороне грунтового насоса. Эта задача сгущения гидросмеси остаётся актуальной для гидромеханизации и сегодня.
Председателем Госкомиссии при защите дипломных проектов у нас был академик, легендарный строитель Днепрогэса и Шатурской ГРЭС
А. В. Винтер, который был одним из разработчиков плана ГОЭЛРО. К 1951 г. он был уже пожилым человеком с бородкой, в черном безукоризненном костюме с золотой массивной цепочной к карманным часам. Вопросов при защите проектов он почти не задавал, чем понравился студентам. Защита моя прошла отлично, хотя я волновался и несколько заикался. Подпись А. В. Винтера сохранилась в моем дипломе инженера навсегда.
2. Путевка в жизнь – в гидромеханизацию Куйбышевгидростроя
При распределении на работу я был направлен в гидромеханизацию МВД СССР на строительство Куйбышевской ГЭС. Здесь было и моё желание, хотелось поработать на великой «стройке коммунизма», как в то время именовалось это строительство, и набраться производственного опыта. И до настоящего времени Куйбышевская ГЭС входит в десятку самых мощных ГЭС в мире, построенных на равнинных реках. Гидромеханизация МВД также была самой мощной организацией гидромеханизации в СССР, располагающей парком самых крупных земснарядов типа 500—60 и 1000—80. Эти соображения и определили мой выбор места работы, хотя специфичность ведомства самой организации вызывали сомнения.
Эти сомнения у меня усилились в ходе оформления. Вместе со мной в гидромеханизацию Куйбышевгидростроя оформлялись выпускники нашей группы: Марселен Стилианович Триандафилов, Алексей Васильевич Родионов, Аркадий Иванович Пахомов, Виктор Зайцев, Настя Купряшова. Прежде всего в отделе кадров Управления Гидромеханизации МВД нам выдали толстенные анкеты в виде книги с грифом «секретно», которые мы должны были заполнять только в стенах конторы. Корпел я над этой книгой целый день. На большинство вопросов я отвечал: «нет» и «не знаю». Были, например, вопросы – «Где похоронен мой дедушка», «состоял ли я в партии эсеров» и т. п. «Книга», конечно, была типовая.
Через несколько дней меня и моих товарищей к 20—00 вызвали в МВД на Лубянку. Нам выдали разовые пропуска, предупредили, чтобы мы ничего не записывали и что нас примет Заместитель Министра генерал Обручников. Проведя длинными коридорами с постами охраны на каждом повороте, нас сопроводили в обширный кабинет заместителя Министра с дубовой облицовкой стен. В конце кабинета стоял большой письменный стол с горящей настольной лампой, в комнате стоял полумрак. Открылась дверь за столом и в кабинет вошла крупная овчарка, села у стола и внимательно стала наблюдать за нами… Затем вошел сам генерал Обручников.
Генерал прочитал нам напутствие в том, что Куйбышевгидрострой – великая стройка МВД и мы будем работать со «спецконтингентом», т.е. с отбывающими наказание преступниками, которых перевоспитывают в системе ГУЛАГа путем их принудительного привлечения к труду. Мы ни в коем случае не должны вступать с ними в контакт, а тем более выполнять их просьбы. Родина доверяет нам большое дело и мы должны оправдать это доверие. Нам по мере работы присвоят офицерские звания и мы будем пользоваться установленными льготами. Один из выпускников МИСИ задал генералу вопрос, может ли он с собой забрать на стройку свою престарелую мать. Генерал ответил, что он не рекомендует этого, так как на стройке пока сложные жилищные и бытовые условия. Прием, конечно, был проведен для нашего устрашения, но тем не менее этот факт также свидетельствовал о внимании системы к кадрам. Во всяком случае полумрак, молчащие охранники в длинных коридорах с ковровыми дорожками и овчарка психологически нас впечатлили.
3. Берег левый – берег правый
Вместе с моими однокашниками: Алексеем Родионовым, Марселеном Триандафиловым, Аркадием Пахомовым, Павлом Каночкиным и Настей Купряшовой (все наши выпускники), в начале января 1952 года, добрались из Москвы до Куйбышева, на стройку ГЭС. Она располагалась близ старинного купеческого города Ставрополя на Волге (выше г. Самары около 120 км). Из Куйбышева ходил рейсовый автобус. Следует отметить, что это был второй створ ГЭС. Строительство Куйбышевской ГЭС начиналось еще в довоенные годы в створе пос. Красная Глинка близ Куйбышева. Там были построены подсобные предприятия, заводы и карьеры для добычи щебня. По соображениям безопасности створ ГЭС после войны был перенесён выше.
Уже из окна автобуса близ реки Сок мы увидели карьер добычи щебня, огороженный «зоной». Приехали в пос. Комсомольск на левом берегу Волги, где располагалось Куйбышевское Строительное Управление Гидромеханизации.
Встретили нас приветливо. В отделе кадров инспектором оказалась наша знакомая по строительству Цимлянской ГЭС Аня Тимченко. Начальником отдела кадров был Алёшкин, добродушный полнеющий 30-летний человек в форме старшего лейтенанта, он же был и секретарём парторганизации. Он представил нас бессменному главному инженеру СУ и постоянно исполняющему обязанности начальника СУ в периоды частой смены начальников СУ, старшему лейтенанту Борису Карловичу Липгарту. Это был очень грамотный, эрудированный инженер, прошедший практику работы гидромеханизации на Волгострое, интеллигентный, очень выдержанный человек со спокойным характером. Он не любил носить военную форму и в 1952 г. даже не был членом партии, что для руководителя было сугубым исключением, позднее ему всё же пришлось вступить в партию.
Борис Карлович предложил мне, А. И. Пахомову, А. В. Родионову и М. С. Триандафилову поработать на правом берегу Волги, в Жигулевские, где в то время действовало 2 участка гидромеханизации, объединённые в Правобережный район гидромеханизации, выполнявшим намыв ограждающей перемычки котлована ГЭС и выемку котлована с помощью земснарядов 1000—80. Основной объем выемки грунта из котлована ГЭС было намечено выполнить с помощью средств гидромеханизации из под воды до окончания возведения перемычки и устройства водоотлива. Такая схема производства работ позволяла значительно ускорить строительство, одновремённо выполняя сооружение перемычек и выемку котлована. Аналогично велись работы и на левом берегу на сооружении котлованов водосливной плотины и шлюзов.
Но грунтовые условия выемки котлованов этих сооружений резко отличались. На левом берегу залегали мелкопесчаные грунты, а грунты выемки на правом берегу близ села Отрадное слагались глинистой мореной с валунами. Если выемка песчаных грунтов для земснарядов не представляла сложности, то выемка моренной глины с помощью земснарядов ранее не производилась, и это было известным риском. Для этой цели ПКК Гидромеханизации под руководством инженеров Б. М. Шкундина и Н. И. Зайцева были в рекордно короткие сроки сконструированы и построены на Сталинградской судоверфи самые мощные земснаряды в мире типа 1000—80 производительностью по воде 10000 м 3 /ч при напоре 80 м. Установленная мощность оборудования этого земснаряда была