Мне оставалось только пожать плечами и отключиться от очередного монолога из разряда 'Какая же ты безрассудная, Аня!'
С Никой мы общались с первого класса. Так получилось, что нас посадили за одну парту. Учительница потом сто раз об этом пожалела, но исправить уже ничего не могла: мы с Никой сдружились настолько, что жить друг без друга не могли. Не зря говорят, что противоположности притягиваются: тихая, рассудительная Ника и шаловливая, порой излишне подвижная я, не расставались с утра и до позднего вечера. Жили мы в соседних домах, вместе ходили в школу, вместе делали уроки, вместе проводили праздники и каникулы. По окончанию школы мы обе поступили на первый курс факультета журналистики, и наш университет заполучил себе под крыло талантливый симбиоз меня и Ники.
Насколько я помню, ругались мы всего один раз, да и то на пару часов. Первой тогда не выдержала я: пришла мириться и клятвенно пообещала больше никогда не ругаться. Ника рассмеялась и заявила, что я опередила ее всего на пару минут - она уже собиралась идти ко мне с точно такой же речью. Слово свое мы никогда не нарушили, спокойно решая все споры и недоразумения.
А теперь мне предстояло уехать в другой город вместе с моим другом Виталием Лозыкиным. В десять лет родители отдали меня в танцевальную студию, где я прозанималась ровно восемь лет. Виталий стал моим первым и единственным партнером по танцам, а по совместительству и хорошим другом.
Месяц назад, после очередной победы на танцевальном конкурсе, к нам подошел мужчина и предложил открыть собственную студию. Витя (друг требовал, чтобы его называли именно так) сразу же загорелся этой идеей и стал уговаривать меня, настроенную более чем скептически. Дело в том, что для этого нужно было переехать в другой город, а мне ну очень не хотелось бросать родителей, Нику, учебу... Целую неделю я сопротивлялась изо всех сил, но под конец все же согласилась. Перспективы открывались великолепные и мои родители легко согласились. В универе мне оформили перевод в новый университет, друзья обещали приезжать в гости, а Ника... Ника была против. Два дня, после того, как я сообщила подруге о переезде, она всячески старалась отговорить меня от 'сомнительной авантюры, которая до добра не доведет'. Еще неделю она потратила на Витю, но тот стоял на своем до последнего, приводя такие аргументы, разумность которых Ника не могла не признать. В конце концов, подруга смирилась и дала слово приезжать каждые выходные. Виталий, услышав это, многозначительно улыбнулся и сказал, что она это слово сдержать не сможет. Ника на него обиделась и назвала дураком, ничего не понимающим в женской дружбе. На что тот заявил, что он с детства перестал верить в сказки и мифы. Поспорив часа два, они разошлись, а мне оставалось только устранить погром после них: Ника всегда любила кидаться подушками. И она же не виновата, что эти самые подушки не всегда попадали в цель в лице Вити?
- А-а-ань, ты скучать по мне будешь? - отвлекла меня от мыслей подруга.
- Конечно, Ник, я очень буду скучать. Поэтому надоем тебе звонками и сообщениями, - улыбнулась я, махая приближающимся к нам моим и Никиным родителям.
- Доминика, ты как маленькая девочка, - засмеялся мой папа, забирая у меня тяжеленную сумку.
- Действительно, дочь, ты чего? Аня же не в другую страну уезжает, а в соседний город. Всего в четырех часах езды от нас, - кивнул папа Ники, Валерий Петрович, хитро переглянувшись со своей женой. Кстати, именно он и стал инициатором того, чтобы назвать мою подругу этим именем - Доминика.
Витя, все это время стоящий со своими родителями немного в стороне, подошел к нам и поинтересовался:
- Ник, а вещи твои где?
Мы с подругой на пару удивленно уставились на него.
- Какие вещи? - поразилась Ника, непонимающе пожав плечами.
- Как 'какие'? - рассмеялся Витя. - Твои вещи. Или ты налегке поедешь?
- Слушай, я чего-то вообще ничего не понимаю... Что происходит? - моя подруга растерянно посмотрела на меня, но я только пожала плечами.
- Ладно, не будем тебя больше мучить, - усмехнулся Валерий Петрович, кинув Виталию ключи от своей машины. - Загляни в багажник.
Виталий поймал связку и умчался, а моя мама весело подмигнула Нике:
- Ты настолько переживала из-за переезда Ани, что нам стало тебя жаль. Мы с твоими родителями решили отправить тебя вместе с ребятами.
Мы застыли с открытыми ртами, недоверчиво поглядывая на родных. Те, завидев нашу реакцию, весело рассмеялись. Ольга Владимировна, мама Ники, подошла к нам и приобняв, произнесла:
- Можете даже не благодарить нас. Остается только надеяться, что вы не забудете приезжать в гости.
- Мама! - Ника радостно заверещала и кинулась обнимать Ольгу Владимировну. - Только вот как же универ, жилье? И когда это вы успели мои вещи собрать?
- Ну, перевод мы тебе оформили, будешь учиться в одной группе с Аней, как и раньше, вещи собрали вчера, пока ты ездила к тетке. А жилье... мы так подумали всем родительским коллективом и пришли к выводу, что вам будет удобней жить в собственной квартире. Помнишь, папа ездил в командировку на прошлой неделе? Так это он туда мотался, с вариантами знакомился. И на выходных оформил все необходимые документы. Только учтите, что в перспективе вам предстоит возвращать нам деньги. Так что в ваших интересах удачно окончить университет и устроиться на хорошую работу.
Я пораженно смотрела на родителей - нет, ну надо же! Никогда не думала, что мои родные способны на подобные авантюры. Ника шумно расспрашивала своих родных о новом жилье, Виталий, притащивший несколько сумок с обширным гардеробом моей подруги, присоединился к их беседе, а я, немного загрустившая из-за предстоящего переезда, отошла в сторонку и окинула взглядом шумный перрон. Люди пестрой толпой куда-то шли, бежали, спешили, стремились. У каждого на лице было выражение огромного беспокойства, кто-то хмурился, поглядывая на большие вокзальные часы, другие нервно курили у раздвижных дверей, впускающих новые порции потенциальных пассажиров. Суматоха стояла такая, что невольно становилось жалко тех людей, которые большую часть своей жизни проводили в дороге - вечный страх опоздать, не успеть, пропустить и забыть... Что может быть хуже?
- Ань? - мама тихо подошла ко мне и обняла. - Ты чего загрустила?
- Не знаю, - пожала я плечами, - просто немного страшно стало.
- Многие боятся перемен, но они еще никому не помешали и не сделали ничего плохого.
- Даже перемены не в лучшую сторону? - улыбнулась я.
- Знаешь, один известный человек, к своему стыду не помню его имени, как-то сказал слова, которые для меня всегда были очень важны. - Мама прикрыла глаза и на одном дыхании процитировала: - 'Ошибки - это знаки препинания жизни, без которых, как и в тексте, не будет смысла'.
- Мудрые слова, - кивнула я. От ласковой улыбки мамы стало немного легче на душе.
- Впрочем, я не понимаю, почему бы вам не дождаться выходных. Мы бы отвезли вас на машинах, вместе со всеми вещами.
- Мам, ты же уже не первый год знаешь Витю - он так загорелся идеей собственной студии и даже слышать не хотел о вашей помощи. Сорвался с места и побежал за билетами. Кто в таком возрасте не хочет показать свою самостоятельность?
- Аня! Там наш состав подали! - Ника, которая до этого не хотела, чтобы мой поезд приехал, теперь весело прыгала с сумками (и как только она с ними не упала?) и махала мне, чтобы я присоединялась к провожающим.
Мы с мамой понимающе переглянулись, и спустя минуту я уже обнимала родителей Ники, клятвенно обещала дяде Никите и тете Маше, родителям Вити, присмотреть за их непутевым, легкомысленным сыном и напутствовала своих старших братьев вести себя хорошо и слушаться родителей. Не удивляйтесь, несмотря на то, что с моими братишками у меня была приличная разница - с Димой четыре года, с Мишей три - порой они вели себя как малые дети, и частенько мне приходилось их воспитывать и вытаскивать из многих переделок. Если бы наши родители знали хотя бы о половине их проказ - они бы заперли своих сыновей лет так на десять, чтобы набирались ума-разума.