Джек поднял руку.
Пожалуйста, нет! – взмолилась про себя Лили. На нее словно нахлынула горячая волна, сердце учащенно забилось. Как ни страшилась она его прикосновения, но ее тело само качнулось вперед.
Рука Джека застыла в воздухе.
– По-прежнему играешь в старые игры, а, Лили? – негромко сказал он. – По-прежнему ищешь, где погорячее?
Ее спина выпрямилась. Ни за что на свете она не покажет ему, как сильно задело ее это замечание! Когда Лили стала встречаться с ним, все ее друзья говорили, что Джек не принадлежит к их кругу и, развлекаясь с ним под носом у не одобряющего ее поведения отца, она рискует обжечься.
– Я уже сказала, что времена изменились. Я изменилась. – Голос ее звучал на удивление ровно.
– Времена, может, и изменились, а вот люди не меняются. Меняется только их оболочка, но не сущность, – слегка пренебрежительно заметил он.
– Значит, так: забудь про кофе. Говори, зачем пришел, и уходи.
Джек уже пожалел о том, что приблизился к Лили. Запах свежести и аура невинности кружили ему голову, но заставить себя отойти от нее он не мог. Он сжал руки в кулаки, чтобы не коснуться ее лица. Он едва сумел остановить себя в первый раз – инстинктивное желание, охватившее его, когда он увидел ее на станции, было неожиданно мощным. Его охватила злость на свою слабость, которая мгновенно исчезла, когда губы Лили приоткрылись. Разум Джека затуманился. Осталось лишь желание приникнуть к нежным губам Лили, почувствовать их вкус, убедиться, что она ответит на его поцелуй с не меньшей страстью, испить сладость ее губ, раствориться в ней, чтобы найти… Что?
Джек опустил глаза, и его взгляд остановился на ее руках, сжимавших пояс тонкого халата. Красивые, ухоженные руки, не знающие тяжкого груда.
Несколько капель воды стекло с ее влажных волос на ключицу и исчезло под тканью, щекоча кожу. Лили стояла не шелохнувшись.
Он напрягся, когда сквозь ткань халата отчетливо проступили отвердевшие соски. Легкая краска залила ей шею. Лили была так же возбуждена, как он. В горле у Джека пересохло, в то время как его тело моментально отреагировало на ее призыв.
Какого черта?..
Усилием воли Джек стряхнул с себя оцепенение и сделал шаг назад. Лили неожиданно нагнулась, словно потеряла равновесие. Джек инстинктивно протянул руки, чтобы удержать ее, но тонкая материя оказалась слишком слабой преградой. Его руки горели, словно к ним приложили раскаленный металл. Да и сам он оказался в огне!
Напрасно он это сделал.
И куда делась его знаменитая невозмутимость? Рядом с Лили стоял не хладнокровный бизнесмен, а сгорающий от нетерпения подросток, в крови которого бурлили гормоны. Джек убрал руки и отступил от нее еще на несколько шагов.
Лили сразу почувствовала, когда Джек взял свои чувства под контроль. Словно шторка опустилась, а когда поднялась, в его желтых глазах страсти уже не было. Совсем не похоже на молодого Джека Долана, которого она знала. Он ее предал, напомнила себе Лили, но ее губы все еще дрожали в ожидании поцелуя, как и тело. Искушение и мука. Эти чувства она испытывала всегда, когда была с ним.
…Они принадлежали разным мирам. Ее отец был самым богатым жителем города, а она – «папенькиной дочкой». Джек родился в семье у отцовского служащего, и его репутация была далеко не безупречна. Когда она упросила своего отца перевести ее в обычную школу после двух мучительных лет в закрытом пансионе, Джек был уже в старших классах. Между ними сразу же возникло сильное притяжение. Тогда она была еще слишком наивна и верила, что им удастся преодолеть разделяющие их препятствия. Их объединяла не только страсть, но и общая цель добиться успеха. Пока однажды ночью их дороги не разошлись…
Лили снова захотелось бежать из Новой Зеландии, несмотря на то что ей некуда было возвращаться. Она подавила свой порыв.
– Завтра я планирую устроить барбекю, – неожиданно перешел к цели своего визита Джек. – Я подумал, что тебе было бы приятно встретиться с некоторыми друзьями детства.
Этого Лили никак не ожидала услышать.
– Я только что вернулась… – начала она.
– А я-то думал, что ты привыкла быть королевой светских мероприятий. Боишься?
– Разумеется, нет. Я еще не говорила с отцом, какие у нас планы. Не уверена; что смогу прийти.
– Ну конечно. Твой отец… Как прошло воссоединение семьи?
– Чудесно, – процедила Лили сквозь сжатые губы. Она никогда не скажет ему, что отец даже не позвонил, чтобы поприветствовать ее с возвращением домой. – Напиши, где состоится барбекю, а я решу, смогу принять твое приглашение или нет.
Глаза Джека сузились. Он молча достал визитку, написал на ней несколько слов своим четким почерком и протянул карточку Лили.
– В семь часов. Надеюсь увидеться с тобой завтра. Свободная одежда. Папарацци не будет.
Лили прекрасно поняла, что имел в виду Джек, упомянув о фотографах и журналистах. Благодаря им она достигла вершины популярности, но и они же осветили ее падение с этой вершины.
Так значит, Джек все-таки интересовался, чем она занимается? Странно только, что она не испытывает по этому поводу никаких чувств, хотя раньше была уверена, что получит удовлетворение, узнав об этом.
Глава третья
Лили проснулась на следующее утро с ощущением той особой разбитости, которая случается после сильного нервного истощения. Отец вернулся спустя некоторое время после отъезда Джека и был явно не в духе. Он мимоходом поцеловал дочь в щеку и предложил оставить все разговоры на утро. Лили пыталась убедить себя, что ничего другого она и не ожидала, однако чувствовала себя при этом нелюбимой и отвергнутой.
Молодая женщина потянулась, слыша за окном крики чаек и шум океана. Океан Лили всегда любила. Она быстро умылась, надела спортивный костюм и стала искать в чемодане кроссовки. Лили могла бы разложить вещи еще вчера, но разобрать багаж значило смириться со своим возвращением.
Спускаясь по лестнице, она заметила, что в доме странно тихо. Ее отец никогда не залеживался в кровати, будь то выходной день или нет. На кухне лежала короткая записка, что он ушел в офис рано утром, однако приглашает ее на ланч.
Еще одно свидетельство того, что даже спустя все эти годы отец по-прежнему ее не простил.
Справившись со своим разочарованием, Лили вышла через стеклянные двери в патио, затем спустилась к пляжу и побежала легкой трусцой. Утро только вступало в свои права. У Лили возникла неожиданная мысль, что здесь она дома, что она принадлежит этому месту. Молодая женщина отогнала от себя эту мысль. Если бы не обстоятельства, ее бы здесь не было.
Лили побежала быстрее. Нужно во что бы то ни стало вернуть прежнюю форму, и так или иначе, но она это сделает. Однако вскоре воздуха стало не хватать, и она была вынуждена замедлить шаг.
Город разросся, как смогла убедиться Лили. Домов – это были в основном пляжные домики – стало больше. Этого следовало ожидать, но на сердце у Лили стало тяжело от сознания, что цивилизация отнимет у нее место ее детских игр. Поравнявшись с огромным домом, который отличался от всех пляжных домиков, она остановилась.
Дом находился в бухте, окруженной скалами, и, глядя на него, складывалось ощущение, что он построен на века. Массивные колонны поддерживали веранду, с которой наверняка открывался великолепный вид на океан. По обе стороны от веранды шли лестницы, ведущие прямиком к пляжу. Фасад здания был целиком выполнен из стекла с зеркальным отражением. Над раздвижными дверьми навис огромный балкон, в прохладе которого, несомненно, было легче переносить полуденный зной. Дом был выполнен в стиле «модерн», тем не менее его окружала аура, свойственная колониальным домам, насчитывающим сто и более лет. Этот дом был совсем не похож на дом ее отца, построенного по образцу белокаменных средиземноморских вилл, и идеально вписывался в окружающий ландшафт.
На балконе, облокотившись о перила, стоял человек. У Лили засосало под ложечкой, когда она пристальнее вгляделась в лицо мужчины. Молодая женщина резко развернулась и побежала обратно.