Машинки таинственным образом затихают, и у меня такое чувство, будто у
нас появилась аудитория. Оглядываясь вокруг, я убеждаюсь в этом, когда
мастера и их клиенты поворачивают свои головы.
— Ты прав, — признаюсь я, разговаривая тихо и надеясь, что он
сделает также. — На самом деле, я здесь, чтобы поговорить с тобой. Мы
можем это сделать где-нибудь наедине?
— О чем? Меня проверяют или что?
— Что? Нет.
Я одета, как сборщик налогов? Оглядываю свое простое черное
платье и практичные шпильки. Мои волосы собраны в пучок, и я в очках
вместо линз. Думаю, сегодня выгляжу немного скучно. Наверное, стоило
надеть что-то более откровенное, если я собираюсь попросить незнакомца
переспать со мной. Я слишком нервничала, чтобы подумать об этот
вовремя.
— Ничего подобного, — говорю я. — Мне просто нужна минутка, чтобы поговорить с тобой. Это не займет много времени.
Он закатывает глаза и говорит:
— Иди за мной.
Боже, этот парень определенно холост. Вот засранец.
Он ведет меня в заднюю часть магазина, и выходит в переулок. Не
удивлюсь, если он закроет дверь и запрет меня. Однако, парень не делает
этого. Вместо этого он выходит со мной и садится на один из трех стульев, окружающих кофейную банку, которая используется в качестве
пепельницы, переполненной окурками.
На стенах граффити. Не как надписи банд, а потрясающие рисунки
городского пейзажа, вероятно, нарисованные одним или несколькими
мастерами, работающими в салоне.
Он смотрит на меня так, словно хотел бы оказаться где-нибудь в
другом месте, и вздыхает.
— Итак, чего ты хочешь?
Так и подмывает уйти прямо сейчас. Если бы Киа увидела, как этот
парень обращается со мной, то поняла бы.
Я делаю глубокий вдох. Не могу провалить задание из первого
конверта. Я должна хотя бы попытаться.
— Моя лучшая подруга недавно умерла, — слова до сих пор кажутся
нереальными, когда я их произношу. Они ощущаются чем-то нереальным, даже когда я просто думаю о них.
Макс выпрямляется, и выражение самодовольства на его лице
сменяется на что-то более приветливое.
Я продолжаю:
— У нее есть список желаний, который она хотела, чтобы я
выполнила для нее, — я колеблюсь. Это неправильно, раскрывать ее секрет, но уже слишком поздно. Я не могу заставить себя произнести эти слова, поэтому, просто протягиваю ему конверт.
Он читает его, приподнимая брови. Переворачивает записку и
дочитывает сзади, затем разражается смехом.
—Ты это серьезно? — спрашивает он.
—Да. У меня есть целая коробка с такими конвертами, я должна
выполнить одно задание, чтобы потом перейти к другому. Это первое.
Гладкая кожа его шеи покрывается пятнами. Он покраснел? Трудно
сказать из-за всех этих татуировок. Он уставился на листок, избегая
зрительного контакта. Сколько бы самоуверенности у него не было, казалось, от нее и след простыл, сменившись на что-то, что больше
напоминает застенчивость.
— Может быть, это даже не обо мне, — говорит Макс. — Здесь
работают и другие мастера.
Но он единственный у кого рабочее место у окна. И единственный, кем я восхищалась в баре той ночью.
— Поверь мне, это ты, — говорю я.
Эта застенчивая улыбка возвращается, и он снова смеется,
удивительным и глубоким звуком.
— Послушай, — говорю я. — Я пойму, если ты не хочешь…
— Я сделаю это, — перебивает он.
Мой желудок ухает вниз, словно я падаю с самой высокой
американской горки в мире. Из-за того, как он обращался со мной, я была
уверена, что ему это будет не интересно.
— Сделаешь? — спрашиваю я недоверчиво.
Он пожимает плечами, и дерзкая улыбка возвращается.
— Конечно. Почему бы и нет?
— Хорошо. Когда?
Он смотрит на свои часы.
— У меня сейчас есть окно между клиентами.
Мой желудок продолжает свое резкое падение, извиваясь и вращаясь
вниз по спирали.
— Подожди, прямо сейчас?
Я еще не готова. Имею в виду, у меня нет…
На самом деле, я не могу придумать причину, почему мы не можем
сделать это прямо сейчас. Я приняла душ и все необходимые места гладко
выбритые. В моей сумочке есть презервативы, которые не просрочены. Я
не могу придумать ни одной причины, почему, нет, только если он не
собирается сделать это прямо здесь в этом переулке, что могло бы
произойти, будь это в списке желаний Кии, чего, слава Богу, нет.
— У тебя или у меня? — спрашивает он.
— Эм, где ты живешь? — интересуюсь.
Он показывает на верхнюю часть тату салона.
Дерьмо. Это даже не дает мне времени, чтобы взять себя в руки и
смириться с тем фактом, что это, действительно, сейчас произойдет. У меня
дома бардак, и он на другом конце города.
— Думаю, у тебя, — говорю я.
Я следую за ним, пока мы поднимаемся наверх и подходим к двери, напоминающей амбар. Он раздвигает ее, открывая. Это огромное
пространство занимает весь второй этаж. В основном это то, что я и
ожидала увидеть. Открытая планировка, благодаря которой видны гостиная
и кухня. Там есть еще простая амбарная дверь, которая, как я предполагаю, является входом в спальню. Какое крутое место. Полное рисунков и
скульптур, неподходящей мебели, причудливого декора, гитар. Здесь есть
разукрашенная скейт-площадка и телевизор, размером со стену, со всеми
видами игровых консолей, которые вы только можете себе представить.
Полностью холостяцкая квартира, однако, чище, чем я себе представляла.
Он очень чистоплотный. Через слегка притокрытую дверь мне видно, что
даже его кровать заправлена.
— Мы сделаем это в одежде? — спрашивает Макс, пока я стою, осматриваясь.
— О, эм, нет. Думаю, что, нет, — говорю я.
Его игривая улыбка превращается во что-то более хищное. Он
медленно идет ко мне, осторожно, словно я его добыча. Я вздрагиваю, но
не от страха. Внезапно я осознаю, что, действительно, хочу этого. Он
тянется к пуговкам на моем платье, не тратя времени, уничтожает одну за
другой. Платье соскальзывает с моих плеч, вниз по бедрам и лужицей
растекается у моих ног, оставляя меня в черных трусиках и бюстгальтере. Я
радуюсь, что надела соответствующий комплект, который к тому же
отлично выглядит.
Он осматривает мои изгибы и слегка проводит пальцами по коже
моего живота. Я дрожу, вся покрываясь мурашками.
Макс берет меня за руку и притянув к себе, целует. Первые поцелуи
всегда бывают неуклюжие, но есть тонкости практики, которые приходят со
временем. Вы изучаете технику друг друга, находите ритм. По крайней
мере, у меня так было раньше. Но не с Максом. Наш поцелуй настолько
плавный, поставленный, словно у нас были годы практики. Черт, у него
отлично получается. Его губы мягкие, но требовательные. Зубами он
вгрызается, покусывает мою нижнюю губу, а затем успокаивает кончиком
своего теплого, влажного языка. Мое дыхание ускоряется. Теперь обе его
руки на мне, одной он держит меня за голову, запутавшись в волосах и
удерживая меня на месте, пока другой исследует меня, двигаясь вниз по
животу. Он гладит вокруг моего пупка и медленно спускается к кромке
моих трусиков, пальцами скользит под резинку.
Это происходит, черт побери. Конечно, таков был план, но я
предполагала, что что-то встанет на пути, он передумает или не захочет в
этом участвовать, или, возможно, произойдет какое-то божественное
вмешательство.
Но нет, это не тренировка. Это действительно, блядь, происходит, и
прямо сейчас, мое тело благодарно Кие. Макс даже не прикоснулся ко мне
в сексуальном плане, а мои трусики уже промокли. Прошло много времени
с тех пор, как я последний раз делала это, и, возможно, только что он
разбудил спящего гиганта, который все это время был в состоянии покоя