— Мой человек доложил, что вы не поженились, — поджал губы Паргецца.
— В самом деле? Простите, что не отчитался о том, с кем, когда и зачем я вступаю в брак… До сего момента я искренне считал, что это моё личное дело.
— На вашем месте, я бы не дерзил.
— Счастье, что вы не на моем месте, сеньор Паргецца.
Капитан по-хозяйски положил руку мне на плечо, от чего торговец побагровел и стал похож на варёного рака.
— Вы об этом пожалеете, — вскочил Паргецца. — Можете забыть о повышении цены на чёрный песок! И остальные капитаны — тоже. Я сделаю всё, чтобы имеющие право закупать ваш товар компании метрополии снизили цену. Тогда-то вы поймёте, что значит…
— Знаете, в чём вы не правы, милейший сеньор Паргецца? — лениво откинувшись на спинку стула, протянул пират.
Торговец от такой наглости буквально потерял дар речи.
— Я ведь приехал не договариваться, — чёрный омут зрачков вспыхнул — ох, и крепкий же кофе, да с ромом, затеяли варить в нём черти! — Я приехал сообщить, что мы разрываем с метрополией договор о поставках. Я скорее выброшу товар за борт — да здравствуют пустые трюмы — легче бежать по волнам! Я отравлю море, но грабить себя и своих людей не позволю, разорви меня Кракен.
— Презренный пират!
— Гнусный торговец! Сладко ж пели ваши предки, уговаривая моего деда довериться компаниям по закупкам и не торговать напрямую. «Подумайте, — говорили они. — Освободите время для сражений с Кракеном! Оформим всё в лучшем виде». На этом-то всё и держалось, пока платили хоть мало-мальски разумные деньги. Но те времена давно уж канули в лету, и вот…
— Как бы вам не хотелось повернуть время вспять, капитан — ничего не выйдет. Существуют документы, подписанные представителями Вольных островов. Там чёрным по белому написано, что вы не имеете права торговать на территории метрополии. Тем более устанавливать собственные цены! Договор необходимо соблюдать, милейший, а потому вы и зёрна передадите, и девицу ленточкой перевяжете! В противном случае — нарушите закон.
Пылая гневными очами, Паргецца развернулся на каблуках и направился к выходу.
— Напыщенный индюк!
— Козлина! — хором выдали мы с Грегом, под негромкий смех невидимого Чеширского кота Рендальфа.
— Что же делать? — я посмотрела на Грегори.
Глава шестая
Я стояла у окна, где меня оставили Грегори и невидимый Рендольф, наблюдая, как мужчины, отойдя не так далеко, беседовали. Вернее, Грегори шевелил губами и смотрел в пустоту — хорошо, прохожих не было, не знаю, как в этом, а в моём мире разговаривать с невидимым собеседником, да ещё с таким серьёзным видом, это… нехорошо.
На мгновение укусил червячок — вдруг они не вернутся?
Так, Катя, спокойно! Вспомни, чему ты научилась перед побегом? Правильно, подслушивающей магии. Сосредоточься…
— Ты что, всерьез собираешься рискнуть жизнью? — веселится невидимый рыжий. — Возьмёшь в рот эту… ка…ко… Иномирскую отраву? Чёрным песком морских травят, одумайся! Ты ж не какая-нибудь ядовитая тварь… Судьба мерзяка не страшит? И потом. Ты что, действительно веришь, что в мире нашей находчивой красотки пьют эту гадость? Да она, поняв, что тут этим гадов травят, просто решила от нас избавиться! И, между прочим, я её не виню! Сам бы на её месте поступил бы…
— Не травят, — отвечает Грег. — Отпугивают. И я бы на твоём месте… — пират замирает, вглядываясь в окно, улыбается и грозит пальцем.
Он что — почувствовал мою магию? Понял, что подслушиваю? Ну и ладно. Не стыдно. Ни капельки! Каждый выживает, как может — ничего не поделаешь.
— Мы вернёмся, — громко говорит Грег.
Точно понял, что я… Чёрт, и якорь мне в…
— Это ты для неё? Волнуется, что мы её бросим? — смеётся Рендольф. — Пусть не надеется.
И этот туда же… Магию почувствовал?
— Кхе, кхе…
Подпрыгиваю от неожиданности, разворачиваюсь — за спиной стоит старик и внимательно меня разглядывает.
— Добрый день, — выдыхаю, стараясь унять сердце.
И зачем, спрашивается, Рендольф привёл меня в эту антикварную лавку? Что он там сказал, перед тем как они с Грегом ушли разговоры разговаривать? «Развлекайся»? Что ж… Попробую.
— Что изволите?
— Кофе сварить, — отвечаю, решив, что заслужила с полки пирожок.
А что? Из пансиона я сбежала, замуж — не вышла, есть что отпраздновать. Хочу кофе! Благо, его тут Грег возит мешками… Одну чашечку — большего не прошу… Нет, если кто присоединится — милости просим, я нежадная, но что-то подсказывает — вряд ли.
— У меня много товаров…
— Кэрри, — подсказываю свое имя.
— Со всех концов света, но о таком чуде я не слышал.
— Мне нужна…
Я задумалась. Итак — зёрна я у Грега выпрошу. В столь отсталом в плане технического прогресса мире максимум, на что можно рассчитывать — турка и ручная мельница.
— Позвольте мне вам помочь? Взгляните, красавица! Женщины без ума от украшений… — и антиквар как фокусник, которого наняли развлекать маленьких капризных детей, вытащил из-под прилавка сундучок.
Ничего себе! Камни сверкали и переливались, золото призывно позвякивало, вот только я к этому всему искренне равнодушна, увы. Неправильная я женщина…
— Мне нужна ручная мельница. Для ко… Может быть, для специй? И ещё… Не дадите мне лист бумаги и карандаш? Я нарисую…
Хозяин лавки оживился, и я его понимаю — клиент точно знает, чего хочет — это уже хорошо.
Изобразительное искусство — чудный дар, который… Который мне не достался. Даже если в момент моего рождения такое где-то и раздавали, я стояла в очереди за деловой хваткой. И до этого прекрасного момента, честно говоря, я ни капельки об этом не жалела, а тут…
Ну что сложного — нарисовать турку! Ковшик с носиком и ручкой… Ребёнок справится, Катя! Попробуй ещё раз…
— Из чего… это, — старик вновь перевернул мой шедевр вверх ногами, но я упрямо в десятый раз вернула рисунок в правильное положение, — должно быть сделано?
— Медь или керамика. Если медь, то внутренняя поверхность должна быть покрыта серебром.
— Есть горшки для зелий любой сложности… Если вам нужно поколдовать, то…
— Медь или керамика, — упрямо повторила я. — Я не собираюсь варить зелье.
— Хммм…
Мы задумались — глубоко и одновременно, антиквар — где достать уродливый кривой (ну, не умею я рисовать!) ковшик из керамики либо меди, я — где взять кофе.
— Чёрные зерна найдутся?
— Что?
— Чёрный песок. Им посыпают пирсы.
— Ты что это удумала, а? Яд у меня в лавке варить?
Не мир, а дикость какая-то! Почему сразу яд? Варвары…
— Я собираюсь варить напиток, который буду пить сама. На коленях просить будете, едва услышите запах — не дам!
Звякнул колокольчик — вовремя, ибо я была готова этого старикана убить! В лавку влетел парнишка, лет пятнадцати — рыжие волосы, белый берет.
— Вот! — положил он на прилавок какой-то мешочек. — Хозяин приказал, — юнга выдохнул, вытирая пот со лба.
Запах!
Дрожащими руками развязала бечёвку, прикрыв глаза и втягивая в себя воздух…
Юнга и антиквар переглянулись: «Сумасшедшая!»
— Мельницу для специй! — приказала я.
Антиквар, с опаской посматривая на меня (с сумасшедшими лучше не связываться, надо тянуть время — вернутся те господа, уж он им всё выскажет…), скрылся за прилавком. Он долго возился, что-то недовольно бормоча под нос, пока наконец…
О! Это было настоящее произведение искусства! Я не знаю, из чего она была сделана, но такой красоты в жизни не видела!
— В лавку посуды, через три дома вниз. Спросишь дядю Исхата, — антиквар, не сводя с меня настороженного взгляда, протянул мой шедевр парнишке.
— Есть, — зазвенел молодой голос.
Я раскрутила мельницу, — костяная ручка приятно холодила пальцы, понюхала — мало ли перец мололи? Развязала мешочек и высыпала горсть зёрен на прилавок. Красота! Маслянистые, ровненькие, блестящие! И по такому золоту — сапогом. Дураки. Варвары! Высыпала. Как же я соскучилась по этому звуку! По этому ощущению, когда ручка мельницы дрожит в ладони.