Плохо, что и кафе тоже не работают, однако мне известно одно уникальное место, где можно передохнуть и покурить – укромный внутренний дворик Университета Барселоны. Всего пару поворотов за угол, и ты в окружении благоухающих цветочков всех оттенков, плетущихся лиан и пальм, в тишине, нарушаемой исключительно журчанием ручейка, впадающего в искусственный пруд. Днём, когда все улицы этой части города перегружены туристами, транспортом и суетой, здесь можно найти прохладу и уединение.
С облегчением опускаюсь на деревянную лавочку, вынимаю из ультрамариновой сумочки, купленной «на память» в Венеции, пачку сигарет и только собираюсь закурить, как ко мне подходит молодой мужчина, черноволосый и ужасно смуглый, и предлагает помочь с огнём. Я решительно мотаю головой «нет», главным образом не потому, что у меня имеется своя зажигалка, а потому что не испытываю доверия к этому тёмному во всех смыслах человеку. Он не настаивает, отходит на три шага в сторону и закуривает сам. Не урод, без признаков маржинальной жизни, он вызывает во мне, тем не менее, неприязнь. Я отворачиваюсь, подпаливаю край своей сигареты и блаженно втягиваю дым.
Всё в Европе меня завораживает, и всё в Европе сильно отличается от североамериканского города, в котором я родилась. Как выглядят наши университеты и колледжи? Чаще не жалеющие земного пространства коробки, реже буйство фантазии в стиле Hi Tech, как например Университет Искусств и Дизайна Эмили Карр. А вот средневековыми зданиями европейских учебных заведений можно любоваться часами. Не только затаив дыхание созерцать, но и изучать изображения мифических героев на фресках и лепнине, украшающей карнизы и фронтоны.
– Извините, Вы не могли бы мне помочь? – обращаются ко мне с сильным акцентом, но всё-таки на английском.
– Помочь в чём? – машинально спрашиваю.
Я не очень-то вежлива, но у меня есть причина – тревожность неизвестного происхождения. Хотя, почему же неизвестного? Мой самолёт уже очень скоро оторвёт шасси от благословенной Испанской Земли, а моя безрассудность спокойно травится никотином.
Просящим о помощи оказывается яркий, на диво приятной наружности парень примерно семнадцати лет. Я могу видеть его лицо, но не глаза, он смотрит и указывает рукой под мою скамейку. Мне приходится согнуться едва ли не вдвое, чтобы увидеть под ней связку ключей.
– Это Ваши? – спрашиваю его.
– Да, – кивает. – Вы не могли бы помочь?
Учитывая, что находятся эти ключи прямо под моей задницей, лезть за ними самому этому красавцу было не с руки. Без лишних мыслей я наклоняюсь и поднимаю связку с мокрого после утреннего полива оранжереи песка. Пока делаю это, успеваю скорее даже ощутить, нежели заметить, мелькнувшую тень чего-то, что не является мной, или парнем, потерявшим ключи.
– Вот, пожалуйста, – протягиваю.
Но никого перед собой не обнаруживаю. Да я вообще на этой небольшой площадке теперь совершенно одна. И без своей ультрамариновой сумки.
Моё тело мгновенно срывается с места и устремляется к единственному из этого двора-колодца выходу. Бегаю я быстро, поэтому, как только влетаю в тёмный тоннель арку, из которого можно не только войти в разные корпуса Университета, но и выйти на широкую шумную улицу, замечаю две фигуры пересекающих кованые ворота грабителей. Не только это, но и то, что повернули оба направо.
Я, конечно, размякшая от комфортной и безопасной жизни канадка, ребята, но по моей не по возрасту и не по разуму ментоловой юбке-пачке и собранным в беззаботный хвост волосам вы никогда не заподозрите человека, знакомого с прелестями маржинальной жизни гораздо глубже, нежели понаслышке. Уже почти задыхаясь от нечеловечески быстрого бега и буквально ощущая, как пот выступает по всему моему телу, я настигаю того, в чьих руках зажата моя сумка, несколько кварталов спустя. Сбиваю его с ног с первой попытки – ударом в затылок и неким подобием подсечки, насколько, вообще, возможно было её исполнить при таком расположении наших тел. Он падает, пролетев ещё как минимум пару метров по грязному асфальту, затем швыряет мою сумку в сторону и резко переворачивается на спину. Очевидно, я должна была бы броситься за ней, но, во-первых, вследствие той же инерции моё тело движется на него, а во-вторых, первое правило выживания на улицах – никогда не оставляй противника без внимания. Запнувшись о ноги грабителя, я теряю равновесие и падаю прямо поверх него. Мои руки на автомате выпрямляются, чтобы смягчить приземление, но мозг продолжает держать схватку с неприятелем под контролем – тут каждая миллисекунда имеет значение. Дальше удар в пах, и я почти уже вдавливаю большие пальцы в его глазницы, но как-то вовремя успеваю сообразить, что это всего лишь ограбление и долбанная сумка, глядя на которую вспоминать я стану вовсе не Венецию.
Сразу вслед за этой гуманной мыслью мой затылок обжигает острой болью, и над сознанием опускается чёрный занавес.
Глава третья. Никогда не бойся просить о помощи
Lana Del Rey – Doin’ Time
Синее-синее, глубокое, яркое, ясное, насыщенное цветом и солнцем небо. А на его фоне тонкие ветки с редкой, скорее фисташковой, нежели зелёной зеленью. Иногда они дрожат на ветру, иногда плавно раскачиваются вместе со своими ветвями от его порывов. Невысокий свод ярко оранжевого здания, три узких вертикально вытянутых окна, три таких же крошечных, обрамлённых коваными перилами балкона, глиняные горшки с цветами на них – откуда-то издалека, очень лениво, но всё-таки неумолимо меня настигает память: я в центре города Барселона, Испания.
Реальность сурова: до моего вылета домой, в Канаду, остались считанные часы, меня ограбили, лишив не только денег и паспорта, но и, похоже, сознания. Я приподнимаюсь, с трудом концентрируясь на цветочных горшках в окне стоящего напротив дома, и сижу какое-то время, облокотившись спиной о стену. Голова раскалывается, причём источник боли находится где-то в районе затылка. Осторожно трогаю его рукой и не обнаруживаю осколков собственного черепа – только кровь, и на том успокаиваюсь. Жива, и Слава Богу. Остальное – сущие пустяки.
Ещё минут десять уходит у меня на то, чтобы подняться на ноги и привыкнуть к головокружению. Пытаюсь сообразить, что делать дальше, куда идти, и вспоминаю о брошенном в оранжерее Университета чемодане. Понимаю, что мне нужно со всех ног туда бежать, пока у моей коллекции блузок и джинсов не нашёлся новый хозяин, но вдруг замечаю в самом конце улицы под пушистым кустом неизвестного мне растения синее пятно. Глупо на что-то надеяться, говорю себе, но не перестаю двигаться в его направлении. И чем ближе подносят меня к этому месту собственные ноги, тем чётче очертания моих надежд – это действительно моя сумка! Чёрт её дери… А мне сегодня везёт!
Денег, конечно, в ней нет, как и кредиток, но паспорт! Паспорт на месте. Я где-то слышала, что паспорта тоже воруют для всяческих преступных целей, странно, что мой не взяли. В век, когда каждое лицо строго запротоколировано в международной системе данных, очевидно, путешествовать по чужому паспорту не так безопасно. Ну, или просто у моих карманников полёт деяний не тот.
Никакой трагедии нет, времени впритык, но оно ещё есть. Паспорт на месте, сигареты тоже – три штуки. Зажигалка есть и несколько монет в необъятном кармане моей юбки. Посчитать деньги трясущимися от слабости руками и раскалывающейся от боли головой удаётся не с первой попытки, но всё-таки удаётся – семь евро. На билет метро до аэропорта хватит и ещё останется. С паспортом, семью евро, пачкой сигарет и зажигалкой в кармане я чувствую твёрдую почву под ногами, пока шустро соображаю, где же находится Университет.
Мой ментоловый пластиковый чемодан, обклеенный сувенирными наклейками из пяти Европейских стран, спокойно дожидается меня у скамейки. В него утрамбовано шмоток и косметики минимум на пять тысяч долларов, а эти олухи устроили блокбастер из-за пятидесяти евро мелкими купюрами! Карты тоже взяли, только проку от них, если и пятнадцати минут много, чтобы их заблокировать?