— Мне сказали, что вы пришли с деловым визитом, — начала я.
— Да, — ответил он. — Я пришел сделать вам предложение касаемо вашей лавки на Сиреневой улице.
Я заинтересованно подалась вперед. Вероятно, именно этих слов я ждала последние несколько дней. Что ко мне придет неизвестный гость и предложит помощь с лавкой.
— И что же вы предлагаете? — спросила я, когда пауза стала слишком затягиваться.
— Продать её мне, — коротко усмехнулся мужчина. Я внутренне напряглась. — Подумайте, леди Брон, бизнес не для женщин. Вас мало будут воспринимать всерьёз, идти навстречу. Да что там, открытие собственной лавки серьёзное дело, а не сиюминутное развлечение, — нахально заявил гость. А я медленно стала закипать от негодования. — Если я в вас не ошибся, то вы, леди Брон, сообразительная девушка. Поэтому предлагаю поступить мудро. Продайте мне лавку за четырнадцать тысяч россов. Вы избавитесь от этого тяжёлого бремени, а я получу помещение для ателье.
В этот момент я пожалела, что не прихватила с собой веер. Потому что захотелось совсем неприлично скривиться и настучать этому неизвестному господину за такие предложения!
— Звучит весьма заманчиво, но вы должны понимать, что если даже я соглашусь, то ни за что не продам лавку за такую цену. Она, как вы правильно заметили, находится на Сиреневой улице, одной из главных в столице. Это очень выгодное место, на покупку которого ушли россы в сотни раз больше, — довольно холодно заметила я. Если раньше внутри что-то и зарождалось, похожее на надежду, сейчас оно окончательно умерло. Потому что сам мир решил указать мне в очередной раз, что место аристократки — у домашнего очага и только.
Недовольство и презрение гостя ударили по мне смертоносной волной. Я так и захотела сказать себе: «Да что ты возомнила, Эмили! Ни на что не способная, да ещё отказываешься от такой щедрой помощи!». Благо, вовремя одумалась и закрылась от чужих эмоций.
— За эти развалины? — усмехнулся господин Дуглос, — Четырнадцать тысяч и ни росса больше, леди.
— За развалины, которые находятся на одной из главных улиц столицы, — с нажимом повторила я и тут же сменила тему. — Так для чего говорите вам они нужны?
— Я хочу открыть мастерскую обойщика, — воодушевлённо ответил он. Я скептически усмехнулась.
— А разве не ателье?
Или слух подвел меня, или тут что-то не чисто.
Прислушавшись к эмоциям мужчины, я уловила страх. И негодование то ли на меня проницательную, то ли на себя недалекого. А может на все сразу.
— Давайте я упрощу задачу, — мило улыбнулась я. — Эту лавку вы выкупаете не для себя, а по велению влиятельного господина, — предположила наугад и даже не удивилась его эмоциям: страх с негодованием усилились, ко всему прочему пригласив к себе в компанию отчаяние. Как говорится, ткнула пальцем в небо, а попала сразу в яблочко.
— Вы всё неверно поняли, леди!
— Неужели? — притворно вздохнула я. — Совершенно опрометчиво было с вашей стороны, господин Дуглос приходить к эмпату и врать ему.
Лицо гостя на секунду исказилось гримасой недовольства. Видно, его не предупредили об этой моей особенности.
— В таком случае разрешите откланяться, — скрипнул он зубами, пытаясь нацепить на лицо вежливую улыбку. Ни сожаления, ни стыда. Только гнев и страх. И от этого было ещё более неприятно. Выходит, мною попросту пытались воспользоваться, не удосужившись узнать, кто я на самом деле. Посчитали: если я девушка, то дело пройдет быстро и без лишних хлопот.
— Всего доброго.
Моей добродушности можно было только позавидовать.
Мужчину я проводила тяжелым взглядом. Внутри всё кипело. Нет, ну надо же было додуматься! Не удивлюсь, если ещё и по инициативе небезызвестного графа! Ведь кто, кроме него, мог приложить сюда свою руку? Решил, что раз я не способна отказаться от затеи сама, так почему бы не найти посредника, чтобы подтолкнуть меня к «верному решению». Очень умно!
Сдержав порыв выругаться совсем не как леди, я попросила Саманту принести мне чашку чая. Нужно было успокоиться и взять себя в руки. А ещё преодолеть желание сорваться с места и пойти к графу, выговорить ему всё, что накипело. Конечно, была вероятность, что всё на самом деле не так. Что господин Дуглос сам нуждается в таком выгодном месте, где расположилась моя лавка. Но она мала. Думаю, любой, кто подходил к этому помещению, успел догадаться, каких больших затрат будет ему стоить ремонт. И понял бы, что легче отстроить сразу собственную торговую площадь, чем выкупить это место и придать ему нормальный вид.
— Ваш чай, госпожа, — отвлекла меня от мыслей служанка.
— Благодарю, — кивнула я, отпуская девушку.
Сдерживать себя было не так-то легко. К сожалению, многие необученные эмпаты были подвластны чужим эмоциям. Они могли увлечь, впитаться в нас самих и ощущаться как свои собственные. И сейчас, гнев и недовольство гостя подкрепили мои, ещё только едва зарождающиеся эмоции, усилив их во сто крат. Кажется, пришло время медитаций. Это терапия, длившаяся от недели до месяца, в зависимости от того, насколько ослаб маг на эмоциональном уровне. Она не требовала больших усилий и посещений специализированных мест, как и постоянного проведения. Последняя медитация проходила у меня три года назад. Видно, последние события повлияли на ускорение её проведения.
Вообще, медитация — это погружение в себя, когда маг под воздействием специальных веществ расслаблялся и мог спокойно со стороны разглядеть оболочку, окружающую его. У каждого она разная. И способы восстановления — тоже. У меня это ажурная паутинка, нити которой я на протяжении нескольких сеансов связываю между собой, убирая брешь в этой броне. Казалось бы, такая мелочь! А в самый ответственный момент может сыграть плохую шутку над человеком, одаренном магией.
Сделав глоток, я отставила чашку в сторону. Да, сегодня же займусь этим. Я предпочитала погружаться в себя при помощи окуривания. Зажигала маленькие свечи, закрывала глаза, вдыхала приятный запах и занималась медитацией, пока не догорят свечи и запах не начнет развеиваться. В прошлый раз я закупилась на славу, и парочка штук у меня осталась. Так что можно не откладывать на потом и обеспокоенно бежать в магазинчик за пополнением продовольствия.
Матушкины шаги я узнала сразу. Она всегда ходила так: легко, элегантно, и в то же время несколько торопливо, взволнованно.
— Дорогая, — присела она на краешек дивана, — прости меня, я стала случайной свидетельницей вашего разговора.
Я мысленно усмехнулась. Ничего удивительного, мама! Любопытству твоему могут позавидовать даже известные сплетницы империи.
— Это вы меня простите, мы с гостем говорили слишком громко, наверное, было слышно даже на втором этаже, — слабо улыбнулась я. Личный кабинет мне не помешал бы уж точно.
Родительница покачала головой. И что бы значил этот её жест? Неодобрение?
— С лавкой действительно всё так плохо? — взяла она мою руку в свою.
— Нет, — соврала я, но заметив искреннее сочувствие в глазах матери, добавила. — Не совсем. Шансы на успех есть, да и если постараться, можно найти выход, — заверила её я.
— Ох, Эмили, — вздохнула матушка, посмотрев на меня тяжело из-под ресниц. И я поняла, что если сейчас мне опять скажут, что это не женское дело — заниматься предпринимательством, я просто не выдержу и сорвусь. — Неужели это так обязательно, доделывать то, что не успел твой отец при жизни?
— Что ты имеешь в виду? — удивлённо спросила я. Мне ведь не послышалось?
Мама как-то криво улыбнулась, поняв, что сказала лишнее. Отпустив мою руку, она нервно раскрыла веер, скрывшись за ним, словно бы это могло её спасти от моих расспросов.
— У отца были планы на эту лавку? — вновь задала вопрос я.
Недовольно закатив глаза, родительница тяжело вздохнула и ответила:
— Да, он планировал отремонтировать её и преподнести тебе как свадебный дар. Но, как видишь, он умер прежде, чем ты нашла себе избранника, — нашла в чём укорить меня она. Я только отмахнулась. Внутри приятно грела мысль о том, что папа верил в меня и хотел помочь в воплощении моей мечты. Он не считал, что я обязана только сидеть дома, рожать и воспитывать детей. Он знал, как я хочу быть независимой, и не пытался исправить это во мне.