— Какой храбрый мальчик, — он вытащил руку, развернул Ибо к себе лицом, наконец заглядывая в глаза. Почти черные от возбуждения, страха, предвкушения. Щеки пылали, а приоткрытые губы так и манили к ним прикоснуться. Неужели их никто раньше не целовал?
Сяо Чжань отвел волосы от лица Ибо, потянул, вынуждая запрокинуть голову, и прижался ртом к открывшейся шее, одновременно снова обнимая ладонью влажный член. Ибо выдохнул, сглотнул, задрожал.
— Почему? — Сяо Чжань очень хотел знать ответ, а Ибо, похоже, становился откровенным только когда кровь отливала от головы.
— Не хотелось, — на удивление, Ибо понял сразу. И даже не разозлился, только нерешительно, почти робко толкнулся в его руку. — И было не с кем.
В награду за откровенность Сяо Чжань проследил языком судорожно бьющуюся на шее венку. От слов Ибо бросало в жар и топило в неуместной нежности. И мучить дальше насмешками не хотелось.
— А со мной хочется?
Ибо вспыхнул. Зашипел, но сорваться с губ очередной дерзости Сяо Чжань не дал. Погладил подушечкой пальца нежную головку, стиснул ствол чуть сильнее, и Ибо застонал, закусывая губу и зажмуриваясь.
— Чжань-гэ… — протянул он, и Сяо Чжань покачал головой, следя за эмоциями на его лице, сейчас таком открытом.
— «Чжань-гэ»? Наглый…
— Накажи меня.
Сяо Чжань восхитился. Изнемогающий под лаской, на самой грани, а нарывается все равно.
— Я могу сделать тебе больно. — Может, но не будет. Не в грязной подворотне на капоте полицейской машины.
— Сделай, — шепнул Ибо совсем уж отчаянно. — Что угодно, только сделай.
Сяо Чжань повел бровью, закусил губу, глядя на него, откровенно наслаждаясь тем, что видит. Растрепанный, загнано дышащий, подающийся бедрами навстречу ласкающей его руке. Раздеть бы до конца, зацеловать, вылизать, войти так глубоко, как только можно, и залюбить до потери памяти.
Сяо Чжань облизнулся, и взгляд Ибо прикипел к его губам. Затянутые возбуждением и удовольствием глаза следили за движением языка так жадно, что Сяо Чжань не удержался. Подался вперед, замерев на расстоянии дыхания от лица Ибо.
— Хочешь?
Это было нечестно, но так сладко: смотреть на то, как меняется выражение его лица, как ходит кадык, как вспыхивает в глазах голод. Никем не тронутый, чистый, как первый снег, отзывчивый и чувствительный. Как больно будет ему потом, когда разбуженное тело потребует своего, когда поймет, как хорошо может быть.
— Хочу.
Сяо Чжань улыбнулся. Вытянул руку, нащупал ключ и отомкнул наручники. В глазах Ибо мелькнуло замешательство, вспыхнула искрой обида. Но разгореться ей Сяо Чжань не дал. Обнял талию, привлек к себе и, вжавшись пахом в пах, накрыл поцелуем губы. Осторожным, почти невинным. Ибо застонал глухо, стиснул его плечи и раскрылся навстречу поцелую весь. Неумело, но жадно, он и умолял, и требовал. И Сяо Чжань сдался. Дал глотнуть воздуха им обоим, и взялся за Ибо всерьез. Не отпуская его губ, целуя лицо, шею, щелкнул пряжкой ремня, приспустил свои собственные брюки, выпуская на свободу свое возбуждение. От ощущения горячего, влажного члена Ибо, прижатого к его собственному, дыхание сорвалось. Пара движений руки, и Ибо с коротким стоном надавил на его плечи, заставляя отстраниться.
— Ибо?
— Не так, — тот задыхался, смотрел бешено, впившись пальцами в кожу. — Хочу… до конца.
— Нет, — Сяо Чжань снова потянулся к нему, прихватил припухшую губу Ибо. — Не здесь.
— Чжань-гэ! — глаза Ибо полыхнули возмущением и непонятной радостью.
— Ты же не надеялся, что после такого я отпущу тебя так просто? — выдохнул Сяо Чжань в его губы, надеясь, что расшифровал все правильно. И, судя по тому, как озарилось лицо Ибо, все же угадал.
— Чжань-гэ, — тот вжался лицом в его плечо, по-животному провел носом по шее, и Сяо Чжань застонал от этого действия. Стиснул ладонь сильнее, двинул бедрами, вырвав у Ван Ибо задушенный стон. От трения было и больно, и сладко, и мало. Ибо стонал мучительно, подавался в ладонь все резче и сильнее, подставлялся под беспорядочные поцелуи Сяо Чжаня. Подворотню наполнили заглушенные стоны, вскрики, Ибо матерился, судорожно цепляясь за Сяо Чжаня и вбиваясь в его кулак, причиняя боль и себе, и ему.
— Сяо Чжань… Чжань-гэ… — С каждым движением, каждым выдохом он двигался все быстрее, беспорядочнее и кончил с протяжным вскриком, когда Сяо Чжань провел пальцем по раздувшейся головке, одновременно с этим запустив язык в его рот.
Сяо Чжань разжал ладонь, выпустив его член, довел себя до разрядки под обжигающее дыхание еще постанывающего Ибо, и еле успел подхватить обмякшего, разомлевшего парня. Прислонил его к капоту машины, пережидая собственный немного скомканный оргазм и лениво думая о том, что ладонь он хорошенько испачкал, салфетки в бардачке, а одной рукой застегиваться неудобно.
— Спасибо, — Ибо пошевелился, выпрямился, глядя на него сквозь челку. Несмотря на пятна румянца на лице, смущенным он совсем не выглядел. Правда, когда он потянул испачканную руку Сяо Чжаня к себе и с невозмутимым видом принялся слизывать семя, смущением вспыхнул сам Сяо Чжань.
— Ибо! — Смущением и возмущением от такого откровенного бесстыдства.
— Что? — тот облизывал и обсасывал его пальцы так, словно те были самой вкусной конфетой. — Мне нравится. Вкусно.
У Сяо Чжаня полыхнули даже уши.
— Я породил монстра. — Свою руку он получил назад только, когда на ней не осталось ни одного пятнышка. И тут же принялся приводить себя в порядок, с тоской думая о том, что до конца дежурства еще целая ночь, а этот недо-секс его только раздразнил.
Ибо хмыкнул, лениво поправил свою собственную одежду и посмотрел на Сяо Чжаня.
— Я позвоню тебе. Можно? — он смотрел настороженно, с тлевшей в глазах тоской. Так уверен, что его пошлют?
— Номер? — Сяо Чжань вытащил телефон, выматерился про себя, посмотрев на время. Его, наверное, уже потеряли давно.
— Я знаю, — Ибо смущенно передернул плечами. — Твой напарник дал.
— Убью Юй Биня, — Сяо Чжань рассмеялся, понимая, что это заговор. И то, что Юй Бинь сегодня прикинулся больным, тоже.
Ибо улыбнулся. И в посветлевших глазах словно свет зажегся.
— Значит, я позвоню. — И куда только неуверенность делась.
Но возмутиться его наглости Сяо Чжань не успел. Его быстро поцеловали и, метнувшись за сумкой с баллончиками с краской, сбежали, оставив после себя жаркий взгляд и многообещающее: «Завтра, Чжань-гэ!»
Сяо Чжань только глаза закатил. Провел рукой по волосам, приводя их в порядок, сел в машину и…
…проснулся.
Несколько секунд непонимающе смотрел в потолок, а потом вспомнил сон во всех подробностях и едва слышно застонал, пряча лицо в ладонях. Чтоб он еще раз днем отдохнуть прилег!
— Ого… Что ты видел во сне, что довело тебя до такого состояния?
Сяо Чжань отнял руки от лица, вскинул взгляд на возвышающегося над ним Ибо. Очень некстати вспомнил детали своего сна и хмыкнул. Во сне Ибо явно был моложе, нахальнее, но вот этот взгляд был точно таким же.
— Тебя. В наручниках и со спущенными штанами. Ты когда-нибудь увлекался граффити?
Ибо только вскинул бровь, но, оценив внушительный бугорок, сузил глаза.
— Предлагаешь попробовать?
========== Часть 2 ==========
Комментарий к Часть 2
Без комментариев вообще. Выходные действуют на меня явно плохо)
К предыдущему сну этот не имеет никакого отношения
Тьма бежала от их мира. Днем сияло солнце, ночью свет от рекламных голограмм заливал комнаты. Где-нибудь на окраине или на Нижних уровнях еще можно было увидеть звезды, но здесь их заменяли баннеры. Новостные, развлекательные, рекламные — они медленно вращались в воздухе, разворачивались вывесками над заведениями, проходили мимо, заглядывали в глаза своими цифровыми кодами и никогда, никогда не оставляли в одиночестве, предлагая совершить путешествие, купить суперинтеллектуальный крем или пройти процедуру омоложения. Иногда Сяо Чжаню казалось, что на двести сорок шестой этаж он забрался только потому, что голограмм на такой высоте было немного.