Вот они-то были такие же, как у нас. Странно, правда? Насколько я знаю, может, мы каждый день натыкаемся на их останки и даже не догадываемся, что это такое.
Мне к тому времени весь этот треп уже изрядно поднадоел. Профессора просто невозможно было на чем-нибудь поймать. Чем умнее становился ты сам, тем умнее становился он.
– Послушайте, – сказал я. – Откуда вы столько обо всем этом знаете? Вы что, жили с ними? Или, может, они трекали по-английски? Или, того чище вы сами говорите на языке ящеров? Скажите-ка на нем несколько слов.
Я, наверное, тоже взбеленился. Знаете, как бывает: скажет тебе парень что-нибудь такое, чему ты не веришь, потому как все это враки, а вот заставить его признать, что он врет, никак не можешь.
Профессор, однако, не разозлился, он лишь снова неторопливо наполнил стакан.
– Нет, – продолжал он, – я ничего не говорил, и они ничего не говорили. Они просто посмотрели на меня своими холодными, жесткими, немигающими глазами – глазами змеи, и я понял, что у них на уме, но я видел, что и они догадались, о чем думаю я. Не спрашивайте у меня, как это произошло. Произошло – и все тут. Все. Я понял, что они вышли на охоту, как знал я и то, что упускать меня они не собираются.
И мы не спросили. Мы просто сидели и смотрели на него, потом Рей сказал:
– А что дальше? Как вам удалось бежать?
– Это оказалось легко. По гребню холма суетливо прошмыгнуло какое-то животное. Оно было длинное – футов, наверное, десять – и узкое и бежало, припадая к земле. Ящеры возбудились, и их возбуждение передалось мне. Казалось, их захлестнула жажда крови, и, совершенно позабыв обо мне, они унеслись прочь. Я забрался обратно в машину, вернулся и разломал ее.
Такого конца нам еще сроду не приходилось слышать. Джо прокашлялся:
– Ну, и что же случилось с динозаврами?
– Как, неужели непонятно? А я-то полагал, что все довольно просто. Все сделали именно эти разумные ящеры. Они были охотниками – по инстинкту, по выбору. Это было их хобби в жизни. Они убивали не ради пищи, а ради развлечения.
– И они просто стерли с лица земли всех динозавров?
– Во всяком случае, всех, что тогда жили; все современные им виды. Думаете, это невозможно? А сколько времени понадобилось нам, чтобы уничтожить стадо бизонов в сто миллионов голов? А что стало с дронтом за несколько лет?! Предположим, если бы мы всерьез взялись за это, то сколько бы продержались львы, тигры и жирафы? Господа, да к тому времени, как я увидел этих ящеров, на Земле не осталось никакой крупной дичи – ни одной рептилии, пожалуй, длиннее пятнадцати футов. Все исчезло. Эти чертенята гонялись теперь за маленькими, суетливо перебегавшими по земле, и, вероятно, с сожалением вспоминали добрые старые времена.
Мы молча сидели, смотрели на свои пустые кружки и думали. Все эти динозавры, здоровенные, как дома, убиты маленькими ящерами с пистолетами. Убиты ради спортивного интереса.
Потом Джо наклонился над столом, положил руку на плечо профессора, легонько так, и потряс его.
– Эй, профессор, – сказал он, – но если так, то что же случилось с этими маленькими ящерами, у которых были пистолеты? А? Вы не возвращались туда, чтобы узнать?
– Вы все еще не понимаете? Ими уже овладевали новые желания. Я прочел это по их глазам. Крупная дичь у них кончалась – они лишились своего удовольствия. Ну и, как вы думаете, что же они сделали? Они обратились к другой дичи – самой крупной и самой опасной из всех – и повеселились на славу. Они охотились за этой дичью до конца.
– За какой еще дичью? – спросил Рей. Он ничего не понял, а мы с Джо все поняли.
– Да друг за другом, – громко сказал профессор. – Покончив со всеми остальными, они взялись друг за друга – пока не осталось ни одного.