— Простите, но мне надо работать, — я постаралась побыстрее убраться с поляны.
На всякий случай потрогала в кармане моих широких брюк газовый баллончик. Он был на месте. Его подарил мне отец. Папа знает, что я порой хожу по таким местам, куда порядочную девушку в принципе занести не может.
Баллончик два раза помог мне избежать встречи с бродячими собаками. У баллончика очень интересный дизайн — это точная копия пистолета ТТ. Рассчитано на то, что не каждый хулиган решится приставать к девушке при оружии.
Меня догнала одна из женщин.
— Послушайте, девушка. Тут у нас обряд. Его нарушать нельзя. Все, кто приехал, должны принять в нем участие. Ничего особенного. Просто постойте с нами в кругу и все. Мы же вас сюда привезли, денег за поездку не взяли, — напомнила она мне. — Так окажите и нам любезность. Что вам, трудно, что ли?
— Ладно, просто постоять я могу. Но участвовать в ваших мистериях не буду, — предупредила ее.
— Никто об этом вас и не просит, — заверила меня женщина. — Только вот юбку наденьте, пожалуйста. У нас такой обычай.
— Но мне надо много чего сфотографировать. У меня времени нет.
— Вы все успеете.
Я надела юбку поверх брюк. От меня не убудет. Мы вернулись к костру.
Адептки Живорода стояли широким кругом вокруг очага.
— Круг магический, сил круг! — нараспев повторяли они.
Сколько же идиоток собралось в одном месте!
К костру подошел Павел-Елисей. В одной руке он сжимал посох с большим алым кристаллом в навершии. Похоже, купил на Али-Экспрессе. В другой держал большую деревянную расписную чашу в форме лебедя.
Он отпил из чаши и пустил ее по кругу:
— Испейте зелья чудесного, зелья разума!
Женщины благоговейно припадали к напитку. Когда очередь дошла до меня я заглянула внутрь. Мутная жидкость плескалась в чаше. Резкий синюшный запах выдавал плохо очищенный самогон. Естественно, пить эту дрянь я не стала, просто передала ее дальше.
Посмотрела по сторонам. Водитель стоял поодаль и не пил. Хорошо, а то кто нас отсюда увезет?
— Сегодня мы воздадим величание Яромиру-всезнайцу. За то, что жизни нас научил, на путь наставил, умом-разумом одарил.
Дамы начали голосить на все лады.
— Гой еси, Яромир!
— Собралися с лесу густом невесты-невинницы, — нараспев продолжил Павел. — Читы телом, чисты умом-разумом. Из всех невест выберем одну для Яромира. Мой посох на нее укажет, изберет и счастьем одарит.
Если я правильно поняла, невинницы — девственницы. Ну и набрал он себе в команду невинных девушек! Всем глубоко за сорок. Кому-то и того больше. Кто при детях, кто при внуках. Интересно, как это они умудрились невинность сохранить? Впрочем, возможно, пара настоящих старых дев тут все-таки имеется.
Павел начал медленно идти по кругу мимо женщин.
Дамы преобразились на глазах. Расправили плечи, выпятили грудь. На их лицах заиграли улыбки, глаза заблестели. Все хотели стать невестами Яромира.
Жрец подошел ко мне.
— Избрана! — возгласил он. — Вот на сегодня невеста Яромира. Возрадуйтесь и воспойте, девицы-красавицы.
Елисей слегка икнул и его посох с пластиковым кристаллом указал на меня.
— Нет, это неправильно, — возмутилась та дама, что уговорила меня принять участие в этом цирковом представлении. — Она не наша, не посвященная. И она вообще не хотела юбку надевать. Паша, это нарушение обряда. Так нельзя.
Видимо, дама мечтала на сегодня стать невестой. А тут такой облом.
— Неважно. Так пожелал Яромир, — прервал ее возмущения жрец.
— Павел, мы же ее совсем не знаем, — возмутилась еще одна. — Мы для тебя стараемся, а ты привел постороннюю и сразу выбрал невестой.
— Да, да, мы ее не знаем! — поддержали бунтарок еще несколько женщин. — Пусть уйдет.
— Во время обряда я Елисей-Живород, если кто забыл! — огрызнулся жрец. — А не Павел. И мне решать, что и как правильно. Не мешайте обряду.
Дамы обиженно замолчали.
Жрец поправил на лбу ленту и снова вошел в образ:
— Идем, невинница в чертоги не каменные, а лесные. Под куст бузины алой. Там через меня станешь ты женой Яромира-всезнайца.
Какой такой женой? Сдурел совсем что ли? Ишь, размечтался! Фиг тебе, а не невеста. Мне стало смешно.
— Нет, я никуда не пойду. Я на это не подписывалась.
— Тебе понравится, — заверил меня жрец.
Да неужели? Он что, серьезно думает, что я сейчас побегу за ним в кусты предаваться разврату? Какое, однако, у жреца самомнение!
— Нет уж, дальше продолжайте свои обряды без меня, — я сняла юбку и отдала ее ближайшей ко мне женщине. — К тому же я вам не подхожу. Я не невинница. В смысле не девственница.
— Это дело поправимое, — Павел слегка стукнул меня посохом в лоб. — Возвращаю тебе невинность, ладо.
— Что, все так просто? — удивилась я, нервно хихикнув. Посохом по лбу и снова девственница!
— Это дар волшебный, только мне даденный, — объяснил мне Павел. — Не физически, а духовно стала ты невинницей.
Судя по запаху, исходящего от жреца, он уже изрядно налакался самогона. И когда только успел, кобель похотливый?
— Короче, я в ваших игрищах не участвую. Ищите себе другую невесту, — заявила я, отступая.
— Не противься! — грозно произнес жрец, шагнув ко мне.
Сторонницы жреца разделились на два лагеря. Одни двинулись к нам, очевидно собираясь помочь предводителю. Другие сбились кучкой, недовольно перешептываясь. Моя кандидатура в невесты их не устроила.
Павел Романович протянул ко мне руку.
Ладно, сам напросился. Я отступила назад, выхватила из кармана газовый баллончик-пистолет. Направила его в сторону Павла-Елисея. Тот побледнел и замер на месте. Дамы завизжали, отбежали от меня подальше.
— Лучше не подходите, — слега рыкнула я и предупреждающе щелкнула курком.
— Сдурела совсем? — возмутился жрец, перестав окать и слегка протрезвев. — Я к тебе со всей душой. Это ж обряд такой.
— Да идите вы со своим обрядом куда подальше.
— Она его нарушила, прервала обряд! — загалдели женщины. — Не будет теперь у нас достатка. Не будет радости. Порушила вековой закон, все пропало, все пропало!
И мне с этими ненормальными предстоит возвращать домой. Они ж мне весь мозг вынесут своими причитаниями и упреками.
— Едем отсюда, — заявил Павел Романович. — Теперь надо все начинать сначала. Сколько я сил положил, сколько труда! И все разрушила тупая… — он осекся и скосил глаза на мой пистолет. Продолжить фразу Живород не решился.
Я поняла, что ничего сфотографировать теперь точно не успею. Жаль. Зря проездила. Следующий раз пусть Иванов ищет мне нормальных попутчиков, а не идиотов-сектантов.
Женщины с причитаниями бежали к автобусу. Предводитель подгонял их посохом. Как стадо овец.
— Быстрее, быстрее, прочь отсюда. Место осквернено. Нам надо очиститься.
Я тоже поспешила за ними. Обидно, что ничего сегодня не получилось. Подошла к микроавтобусу. Перед моим носом громко захлопнулась дверь.
— Оставайся тут, коза безмозглая, — крикнул мне в окно Павел Романович и погрозил посохом. — Пешочком пройдешься, не развалишься.
Не успела я и рта раскрыть, как автобус фыркнул, обдал меня выхлопными газами, рванул с места и скрылся в клубах дорожной пыли.
Вот это номер! Такого я не ожидала.
— Сектанты ненормальные! — в сердцах крикнула им вслед. — Придурки!
Я подняла глаза к небу. Солнце в зените. Жара. До ближайшей деревни километров пятнадцать, может и больше. Топать часа три. Хорошо хоть карту в смартфон скачала.
Я поправила на плечах рюкзак. Раз уж я тут осталась, то сделаю фотографии, а потом буду выбираться к людям. Туда, где есть мобильная связь и можно вызвать такси. А лучше попрошу Ника меня забрать. Ничего, отложит он свои дела ради меня. Не так часто я его о чем-то прошу.
Я вернулась к остаткам дома, загасила костер и начала фотографировать. Красиво тут, таинственно. Старинная липовая аллея ведет в темный лес. В ее конце когда-то был пруд. Надо дойти до него, посмотреть, осталось ли что-то или он совсем пересох и зарос.