Просто, мать вашу, идеальнейший расклад. Лучше и быть не могло!
— Только если ты так хочешь. Я не настаиваю.
— Да! Я очень хочу! — с вызовом она произносит.
В следующую секунду мы уже меняемся местами. Ника стоит на коленях на полу у моих ног, а я сижу на краю кровати, одной рукой поглаживая нежную девичью щеку, а другой надрачивая член. Как же, сука, сложно настроиться, когда на самом деле стараешься выкинуть из головы тот факт, что какой-то час назад до бессилия трахал совершенно незнакомую тёлку. Нике это знать не нужно, да она и не узнает. Только если я сам ей не признаюсь или кто-то из баб проболтается, но вряд ли. У Ники совсем другой круг общения. Она из тех, кто не шляется по клубам, отдавая предпочтение здоровому сну, а не ночной жизни.
Вероника придвигается ближе к моему паху. Заправляет светло русые волосы за ухо, обхватывает член своими тонкими пальчиками и начинает плавно скользить по всей длине ладонью. Мы смотрим друг другу в глаза. Я с желанием, а Ника с обожанием… или любовью, чёрт этих баб разберёшь, что у них на уме.
Она облизывает свои пересохшие губы, подносит их к головке члена и проводит по ней острым языком. Издаю стон, а когда девушка полностью обхватывает губами головку и втягивает её в себя, я откидываюсь назад, запрокинув голову кверху. Для остроты ощущений я прикрываю глаза, чтобы снова прорисовать в своей голове образ той, что засела у меня в мыслях.
Мне хватает и пары минут, чтобы кончить. Когда я открываю глаза, Ника смотрит на меня уже не так как раньше. Я вижу, что она готова распрощаться со своей никчёмной девственностью.
Да, девочка. Пора уже становиться женщиной.
За запястье тяну её на себя и укладываю на лопатки. Я возвращаюсь к тому самому моменту, на котором прежде остановился: расставляю шире ноги и тянусь губами к розовым и блестящим от смазки складкам. На сей раз Вероника не придерживает меня, а гостеприимно приглашает войти в неё своим языком. Ещё никогда она не позволяла мне зайти так далеко. Максимум я удовлетворял её «ручной работой». Она не хотела большего. Не знаю, что было в голове у этой дурочки, но она от много отказывалась. Поскольку, стоит мне только провести языком по нежному клитору, как её тело тут же отзывается, выгибаясь дугой.
Мне этого мало. Я хочу видеть больше эмоций. Я питаюсь ими.
Удерживая её бёдра своими руками, я слизываю соки, кружу языком по клитору, вбираю его в рот, а затем слегка зажимаю зубами.
— Марк, Марк, Марк, — произносит она как мантру, вцепившись крепко в мои волосы. — Ещё!
Она подаёт бёдра мне навстречу. Ника готова. Она вот-вот кончит.
Я вкладываю в узкое влагалище два пальца, и трахаю ими, подготавливая дырочку к большему. Намного больше, чем два пальца.
Я вовлечён в сам процесс с головой, массируя клитор и вздевая Нику на свои пальцы, но тем не менее всё равно различаю посторонний звук, исходящий из коридора.
— Ничка, я дома! — слышу приятный женский голос, и Ника замирает, сжав мои пальцы в кольце влагалища.
— Вот блин! Блин! — Ника испуганно таращится на дверь. — Мама…
Глава 5. Марк
Её глаза становятся круглыми, она всячески пытается отпихнуть меня и приподняться, но всё без толку.
Наивняшка. Кто же ей позволит?
Крепкой хваткой я теперь удерживаю её за бедра и снова принимаюсь измываться над набухшим багровым клитором.
— Перестань… Ты же слышал, мама пришла…
Ей с трудом удаётся говорить, она тянет меня за волосы на себя, пытается колотить меня своими кулачками, а мне плевать. У меня высокий болевой порог. Особенно, когда дело касается секса.
— Я привык доводить дело до конца, — торопливо отвечаю и снова погружаю свой язык в тесное горячее местечко.
— Боо-о-оже! Прекрати это делать.
— Что «это»? Трахать тебя своим языком? Разве тебе это не нравится, м?
Ника пытается зажать мою голову между ног, но я не позволяю ей этого сделать, разводя бёдра ещё сильнее. Впиваюсь пальцами в них. Уверен, без синяков уже не обойтись. Я сосу клитор, пока Ника извивается подо мной, зажимает свой рот ладонью, чтобы подавить блаженные стоны, и корчится в мучительном удовольствии. Я скольжу языком по складкам, ласкаю дырочку, и в результате она бьётся в оргазме, громко кончая мне на язык.
Если честно, я вовсе не думал, что будет так громогласно. Предполагал, что эта скромница умеет сдерживать свои эмоции. Она не раз уже доказывала мне, что та ещё тихоня, но не тут-то было. Да и я старался вовсе не для того, чтобы этот оргазм запомнился ей на всю жизнь. Я хотел лишь, чтобы всё это услышала женщина в соседней комнате. И, судя по всему, она ещё как услышала.
— Вероник, с тобой там всё хорошо? — постучавшись в дверь, спрашивает «тётя Вика».
Выйдя из транса, Вероника суетливо натягивает на себя одеяло и сдуру отвечает:
— Да, мам. Ударилась мизинцем о шкаф, — не очень правдоподобно. Я нарочно громко прочищаю горло, за что получаю хлёсткую оплеуху. — С ума сошёл? Хочешь, чтобы нас спалили?
— Ты ведь уже взрослая. Рано или поздно все девушки становятся женщинами или твоя мать бережёт тебя для принца? — даже не стараюсь быть серьёзным и говорить тише.
— Дочка, выйди, пожалуйста! Мне нужно с тобой поговорить.
— Сейчас, мам, — отвечает, наградив меня презренным взглядом. — Что мне ей говорить?
— Скажи правду, — безразлично пожимаю плечами, напяливая на себя трусы. — Или я сам ей скажу.
— Ах, ты… — злостно шипит коброй. — Сиди здесь и не высовывайся. Я постараюсь как-нибудь выкрутиться.
Ника затаила на меня обиду, но мне как-то плевать на её чувства. Я пришёл сюда не в Барби и Кена играть. Здесь я, чтобы ещё раз посмотреть на эту самую женщину и убедиться, что она не плод моего воображения.
— Ты чего развалился тут? — спрашивает Ника, вернувшись в комнату.
Не прошло и минуты. Быстро они поговорили.
Лёжа на кровати, я приподнимаюсь на локтях и хлопаю по матрасу рядом с собой.
— Иди сюда, малышка. Мы ещё не закончили.
Одной лишь фразой и своим похотливым взглядом я заставил её залиться краской малинового оттенка.
Скромница тоже мне нашлась. Можно подумать, каких-то десять минут назад это не она отсасывала мне, да ещё так рьяно и умело. Какие ещё секретики припрятаны в этой девушке?
— Я думала ты уже на низком старте, чтобы поскорей свалить отсюда.
— Шутишь? Я же сказал, что мы ещё не закончили.
Вот ещё! Я пока не собираюсь уходить. Пускай даже с силой меня отсюда выгоняет. Я не уйду, пока не увижу её мать, мать её!
— Ладно. Так и быть. Ты можешь остаться, — прыгает она на меня верхом. — Мама увидела твои кроссовки в коридоре. Мне пришлось сказать ей правду.
— Ты сказала правду? — не верю своим ушам.
— Ну да, сказала, что мы встречаемся и что ты пришёл переночевать ко мне, потому что я боялась оставаться дома одна, — хитро она улыбается, выводя пальцем какие-то узоры на моей груди.
— Хм… То есть ты всё-таки нагло соврала.
— В смысле? — пискляво протягивает, оскорблённо глядя на меня. — А мы разве не встречаемся?
Только в твоих мечтах, глупенькая. Только в мечтах…
— Я про «переночевать» с тобой.
— А, ну да. Пришлось импровизировать.
— Ну хорошо. Интересно, и как же твоя мама отреагировала?
— Молча наорала на меня, — неожиданно смеётся она, прикрыв рот ладонью.
— Чего? Это как вообще?
— Есть у неё такая особенность. Когда моя мама очень зла, она предпочитает отмалчиваться, но взгляд её при этом очень красноречив. Мне кажется, что она и убить им кого-нибудь сможет. Может поэтому у неё уже давно не было серьёзных отношений. Все мужики сбегают от неё. Они не выдерживают её тяжёлого характера.
Вот так новости! Наша мамаша ещё и с огоньком. Прекрасный экземплярчик попался. Сам себе завидую!
— Ну, чем займёмся? — поигрывая бровями, слегка толкаюсь своими бёдрами, чтобы Ника почувствовала своей плотью мой «боевой дух».