Глава 1
— Ты уволена! — прозвучал приговор, разом сносящий мне голову, как топор палача.
Я резко вскинула голову и с ужасом посмотрела на Михаила Анатольевича. Директор ресторана смотрел на меня в упор, нахмурив брови. Казалось, что бы я сейчас ни сказала, приговор обжалованию не подлежит.
Михаил Анатольевич сурово молчал. И все же я попыталась исправить ситуацию.
— Простите, но я не… — начала было лепетать я, но Михаил Анатольевич прервал меня резким взмахом руки.
— Можешь ничего не говорить. Я в последнее время достаточно насмотрелся на твою так называемую работу… — последнее слово он произнес с презрительной усмешкой и сложил руки на груди. — Я доволен этим по горло.
— Но я обязательно исправлюсь! — мило хлопала глазками я. Директор ресторана вновь поднял руку и сделал это так резко, что я испуганно пискнула и съежилась. Не ожидая такой реакции, Михаил Анатольевич расправил нахмуренные брови. Он окинул меня взглядом, уже менее суровым, чем ранее, и только тяжко вздохнул.
— Я сожалею, — в его голосе больше не слышались суровые нотки — видимо, он и в самом деле не хотел меня напугать, хоть и провинилась я значительно. — Но ты больше не можешь продолжать работу в этом ресторане.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла произнести и звука. Скривившись от безнадеги, я уставилась в пол. Если и было на кого злиться, так только на себя. Как ни крути, но ведь он прав!
Месяц работы в ресторане «Эллада» показал, что официантка из меня абсолютно никудышная. Стоит только вспомнить первую неделю — все валилось у меня из рук, я настолько неуклюжая, что еда, которую я подносила, чаще оказывалась у людей на воротниках, чем в их ртах. А сколько посуды я успела перебить!
«Но это все из-за дурацкого дресс-кода! — мысленно оправдывалась я, поджав губы. — Кто вообще придумал носить эти дурацкие туфли? Они же так скользят! С тем же успехом можно было сразу обуваться в ролики!»
Да и вообще, не во всем здесь моя вина — чего только стоил тот случай, когда хитрюга Ленка рассчитала клиентов за столиком, который обслуживала я! Или это была не Ленка? В общем, это не важно, а важно то, что кто-то меня так сильно подставил, деньги забрал себе и признаваться в произошедшем, конечно же, не стал. А я в итоге получила строгий выговор, — Михаил Анатольевич тогда смотрел на меня примерно так же сурово, как и несколько минут назад, — да еще и значительный вычет из зарплаты.
Но на этот раз я облажалась по полной самостоятельно. Почему-то именно мне поручили нести особый заказ, — жутко дорогое блюдо из рыбы, — какому-то особенному гостю. И, конечно же, из-за моих идиотских туфель мои дурацкие ноги подвернулись, и рыба быстренько нырнула на чисто вымытый, чуть ли не скрипящий от чистоты, кафель, а тарелка, — само собой, тоже какая-то особенная, как и блюдо, еще минуту назад лежавшее в ней, — разбилась вдребезги, окатив осколками особенного гостя и жутко его разозлив.
Именно поэтому я сейчас пристыженно стою перед сердитым Михаилом Анатольевичем и могу лишь жалобно поджимать губы.
— Михаил Анатольевич, мне правда нужна эта работа, — тихо пробормотала я, пытаясь не смотреть в глаза начальнику. — Такого больше не повторится. Я обещаю исправиться. — Правда, только если мне разрешат поменять рабочую обувь. Интересно, попроситься ходить в кедах или балетках будет большой наглостью?
Повисло тяжелое молчание, затем директор ресторана снова тяжело вздохнул. Создавалось ощущение, что этот разговор давался ему не легче, чем мне.
— Послушай, Наталья, разве я тебе не давал второго шанса? — он говорил спокойно, но в его голосе послышались суровые нотки.
— Давал, — поспешно кивнула я, опасаясь снова разозлить начальника.
— А третий? Третий шанс был? — продолжал Михаил Анатольевич.
— Был… — пролепетала я, виновато опуская глаза в пол. Он и в самом деле всегда шел мне на встречу. Аргументов своей работоспособности у меня больше не осталось.
— А третьего шанса обычно ни у кого не бывает! — воскликнул он и устало вздохнул. — Ничего больше не могу поделать. Ты исчерпала все шансы, и теперь тебе придется уйти. — Последние слова дались ему особенно тяжело.
Я быстро заморгала глазами, пытаясь не дать волю слезам. Михаил Анатольевич это заметил и сделал шаг вперед.
— А вот этого мне не надо! — поспешно взмахнул руками он. — Ну не выходит из тебя хорошей официантки! Значит, нужно поискать свое призвание в другом месте. Мир не вертится вокруг нашего ресторана, у тебя обязательно что-то получится!
Я смогла выдавить из себя только что-то нечленораздельное.
— Мне пора работать, — принимая деловой вид, сказал директор ресторана. — Фартук сдашь на кухне. Желаю удачи.
С этими словами он мимолетно дотронулся до моего плеча и вышел из кабинета.
Я понуро опустила голову, так и примерзнув к месту, на котором стояла. Плечи тряслись от беззвучного плача, но каким-то образом я все еще была способна сдерживать слезы.
«Почему жизнь ко мне так несправедлива? — обреченно думала я, уставившись в одну точку. — Я вед правда старалась, чтобы все было нормально… Ну почему именно я?»
Я понимала, что все мои мысли насчет превратностей судьбы бессмысленны и ни к чему не приведут, но в этот момент просто больше ничего не могла делать.
«А что мне вообще делать дальше?» — я растерянно огляделась по сторонам.
Думаю, сначала неплохо было бы освободить кабинет начальника… ой, то есть теперь уже бывшего начальника… Я грустно вздохнула. Придется как-то с этим смириться.
Я вышла из кабинета, одеревеневшими руками снимая на ходу фартук. По дороге в кухню меня догнала официантка Настя. Мы не были с ней близкими подругами, — таких у меня еще не появилось после переезда в большой город, — но вполне себе хорошо общались, сплетничая за обедом и обсуждая новости. Она взглянула на мое осунувшееся лицо и сочувственно вздохнула. Настя мягко притронулась к моей руке.
— Сильно ругался? Оставили на месяц без зарплаты? — предположила она.
Я горько усмехнулась. Предательские слезы снова подступили, я с трудом смогла сглотнуть образовавшийся в горле комок.
— Хуже. Уволили, — я помахала перед ее лицом фартуком, который собиралась сдавать.
Глаза Насти испуганно расширились, она прижала ладонь к губам.
— Ничего себе! Я боялась, что до этого дойдет, но надеялась, что Михаил Анатольевич пойдет тебе навстречу… — сочувственно произнесла она, качая головой.
Я подняла вверх бровь, обиженно поджав губы:
— Боялась, что до такого дойдет? Значит, ты тоже думала, что я не справлюсь?
— Я не это имела в виду… — начала оправдываться она, но я только устало махнула рукой.
— Сейчас уже ничего не попишешь. Что-нибудь обязательно придумаю, не волнуйся, — этими словами я хотела приободрить больше себя, чем Настю, потому что на самом деле понятия не имела, что я буду делать дальше.
— Конечно, придумаешь. Город большой, работы на всех хватит, а ты девушка смышленая, — Настя ободряюще улыбнулась.
— Уж надеюсь… — протянула я, пытаясь изобразить на лице подобие улыбки, но получалось плохо.
Я не хотела сталкиваться с осуждающими или сочувственными взглядами остальных сотрудников ресторана, поэтому отдала фартук Насте и быстрым шагом направилась в раздевалку, оставляя за спиной прошлую жизнь.
Оказавшись дома, я обреченно плюхнулась на диван и принялась думать над тем, как жить дальше.
Настя и Михаил Анатольевич, конечно, правы — работа и вне их ресторана существует. Но проблема в том, что уже со второй работой с момента переезда мне не везет. Несколько месяцев назад я попрощалась со своим маленьким городишком и дипломом юриста, — ничего не имею против юристов, но это просто не мое, даже думать не могу о том, чтобы пойти работать по профессии, это наводит на меня скуку, — и переехала в Санкт-Петербург в поисках своей судьбы.
«Тоже мне, очередная бездарная покорительница большого города!» — с горькой усмешкой подумала я и перекатилась набок, вспоминая свои первые дни в Питере.