- Еще увидимся, - сказал бородатый мужчина, и я, отвернувшись, бросилась бежать в низ.
Не успела я и шага сделать, как почувствовала сильный удар по заднице, а потом послышался опять этот жуткий смех. Вскрикиваю и ускоряю бег, насколько это возможно в таком одеянии, по ступенькам.
- Смотри не упади! – насмешливо крикнул бородач. – Жалко будет ломать такую шейку.
И опять послышался этот смех, а потом их гулкие шаги. Пробежав один пролет, я остановилась, так как поняла, что моя квартира находится на предпоследнем этаже, и мне стало любопытно, к кому эти бандиты направляются, чтобы наперед знать, с кем прекратить общение. Не хочу больше с ними пересекаться. Осторожно я поднялась обратно на пролет выше, осознавая, что грузных шагов бандитов больше не слышно, и по их времени подъема мне казалось, что они поднялись на один лестничный пролет. А это означает, что они где-то на моем этаже. Но там три квартиры.
Я выглянула из-за перил наверх, и в один момент мне показалось, что перед тем, как я подняла взгляд, дверь моей квартиры как раз защелкнулась. Сделав несколько шагов, я поднялась, но затем застыла. Меня начали одолевать переживания. Я знала, что родители ждали гостей, но была просто уверена, что это должна была быть мамина близкая подруга или кто-то из папиных друзей. У них ничего не могло быть общего с людьми такой опасной внешности.
Паника медленно подступала ко мне, но я начала себя переубеждать. Меня словно отталкивало что-то. Внутренний голос просто кричал – нужно уходить. Но на душе как-то неспокойно. Я простояла так несколько секунд, потом повернулась и начала спускаться. Теперь уже осторожней, не спеша. Успокаивая себя тем, что возвращаться - плохая примета. Так всегда говорила мама, хотя я сама никогда не была суеверной. Не знаю, почему послушалась в этот раз, но я просто ушла.
Я всхлипнула, подавляя рыдания. Посмотрев на закрытые гробы родителей, начала корить себя. Я просто была уверена сейчас, что эти здоровяки были причастны к смерти моих родителей. И в том, что ушла и не вернулась, чтобы убедиться, что все в порядке, я винила себя.
Еще утром я говорила это следователю, рассказывала подробности про столкновение с теми типами. Но он просто поджимал губы и говорил, что это все - мое разыгравшееся воображение на фоне стресса. Он просто утверждал, что мои родители умерли от взрыва после утечки газа, когда прорвало одну из труб. Обычный несчастный случай.
Но я ведь знаю, что этого не могло быть. Два года назад мы делали исключительный ремонт с современными материалами, которые обязаны были служить как минимум пятьдесят лет. А еще взрыв случился через час, как я ушла. Но ведь я не слышала никакого запаха газа! Меня настораживало только одно – поведение мамы. То, как она впервые была не собранной внутренне, ее дрожащие руки и ее необычно крепкое объятие, когда я уходила гулять, словно она знала, что это в последний раз.
Я снова всхлипнула от этих воспоминаний и почувствовала, как на плечи мне легла чья-то рука. Вздрогнув, бросила мимолетный взгляд и увидела Елену Сергеевну – мамину самую близкую подругу.
Они вместе работали в одном банке уже восемнадцать лет. В принципе, там работал и мой папа. Их компания была очень дружной. Елена была частым гостем у нас дома.
Теперь, когда она взяла все заботы по похоронному процессу на себя, я была ей очень благодарна, ведь сама в этом ничего не понимала. К тому же я теперь бездомный, одинокий бомж, у которого все, что было, просто отобрал огонь.
Родители отца умерли пять лет назад в автокатастрофе. У мамы была только ее мама - моя бабушка, но и её я видела всего несколько раз за всю жизнь. Не знаю, что у них там произошло, но они просто почти никогда не общались.
Сейчас я одета в вещи Елены, на мне простые черные брюки и черная водолазка. Поверх моя единственная уцелевшая вещь – черный вельветовый плащ, в котором я уходила вчера на свидание. На ногах белые кроссовки. Прическа, которую так старательно укладывала мне мама, растрепалась, и теперь мои густые, объемные волосы цвета шоколада спадали до самых ягодиц непослушными мелкими спиральками. Мама любила мои волосы, называя их самыми красивыми в мире, и не жалела на них разных косметических средств, отчего они всегда сияли здоровым блеском и росли просто с нереальной скоростью.
- Крепись, - прошептала мне Елена, сжимая меня в объятиях.
Её глаза сейчас были опухшими и красными от постоянных слез. Впрочем, как и у меня. Она обнимала меня и несколько секунд горько плакала, но, взяв себя в руки, успокоилась. Я обняла её в ответ, тоже не сдерживая слез.
- Спасибо вам за все, - прошептала.
- Не стоит, - ответила она. – Ты же знаешь, что мы с твоей мамой были как сестры.
Слезы опять наполнили мои глаза.
- Я не могу в это поверить… что их больше нет, - всхлипывая, произнесла. – Не знаю, как мне дальше жить без них!
- Не рви сердце, милая, - нежно отозвалась она, приглаживая мои волосы. – К сожалению, уже ничего не вернуть, не исправить. Но я уверена, что твои родители не хотели бы видеть тебя в таком состоянии.
Я всхлипнула, кивнув, пытаясь взять себя в руки, быть сильней, как учила мама, но не могу. Боль затмевает разум.
- И что мне дальше делать? – жалобно пропищала я. Боль настолько захватила мое тело, что даже пропало желание жить.
- Не волнуйся, родная. Я обо всем позабочусь, - успокоила меня Елена. – Но тебе придется на некоторое время уехать к бабушке в Сквиру.
- В Сквиру? – переспросила я, впервые услышав подобное название.
- Этот город недалеко от Киева. Уже пять лет, там проживает твоя бабушка – Антонина Михайловна.
- Я не хочу уезжать из Киева… - прошептала я.
Тут у меня дом, парень, друзья, вся моя жизнь! Как я смогу уехать в другой город? Тем более незнакомый мне!
- Тебе придется, Алеста, - мягко произнесла Елена. – Твоя квартира требует должного ремонта, кроме того, нужно, чтобы рядом с тобой побыл близкий человек. Не хочу оставлять тебя одну в таком состоянии. Ты просто побудешь некоторое время с бабушкой, а потом вернешься обратно. Тем временем я восстановлю твои документы и помогу сделать ремонт в квартире.
- Но у меня ничего нет! – растерянно сказала я.
- Не переживай, у твоих родителей были некоторые сбережения, которые они откладывали тебе на институт. Я восстановлю все счета на твое имя, и ты сможешь пользоваться ими в дальнейшем. Но это может занять много времени, ведь сначала нужно восстановить твои документы. В Сквире ты немного отдохнешь, наберешься сил, восстановишься морально. Переживешь это горе не одна…
Мои плечи моментально поникли от этой новости. Даже думать об этом не хочу. А вот бабушка… Возможно, это и к лучшему, ведь появился шанс наладить отношения с единственным близким человеком.
Хотя после разговора с Еленой у меня почему-то возникло подозрение, что от меня хотят избавиться. Ведь все время, пока будет делаться ремонт и восстанавливаться документы, я могла бы пребывать у самой Елены. Но после её такого настойчивого уговора на поездку в Сквиру я не решилась просить у нее о крыше над головой в её доме. Спасибо и так, что она вызвалась помочь мне во многих проблемах, которые я вряд ли решила бы сама.
Мы еще находились некоторое время на кладбище. Людей вокруг была уйма: все рабочие, соседи со всего подъезда и другие знакомые нашей семьи. Они разошлись, как только могилы опустили в землю. Я рыдала, удерживаясь мертвой хваткой за руку Елены. Она тоже плакала, сжимая в ответ мою ладонь. Потом, когда гробы начали забрасывать сверху землей, Елена оттянула меня назад, и мы медленно покинули кладбище. При этом я все время оборачивалась или останавливалась, возвращая взор туда, где теперь навеки останутся мои самые родные мне люди.
В слезах я не заметила, как мы отошли достаточно далеко, приближаясь к машине. Возле нее некоторые люди подходили ко мне и, обнимая, высказывали свои соболезнования. Я отрешенно всех поблагодарила за то, что пришли, словно я какой-то зомби. Потом Елена усадила меня в свой автомобиль «Ауди», и, пока она садилась сама, я последний раз окинула взглядом место, где теперь будет моя семья. Я подняла взгляд, и сразу в мое поле зрения попали двое мужчин. На них черная одежда, поверх кожаные куртки, а на глазах солнцезащитные очки. Я напряглась от их вида, понимая, что они похожи на тех самых встретившихся мне бандитов.