– Ты чем-то недовольна? – она приподнимает рыжую бровь.
– Нет, я довольна. Мне нужно процедить молоко, сварить творог, почему я должна выполнять еще тяжёлую мужскую работу?
– Потому что это твоя судьба. Ты никто! У тебя нет особых магических талантов, как у твоей мамы, значит, образование тебе ни к чему. Чем ты собираешься заниматься, зарабатывать на хлеб?
– Я поступлю в ЭMA, выучусь и получу работу, – она рассмеялась.
– Глупости не говори! Кто в здравом уме примет тебя? У тебя нет никакой магии, видимо, природа решила отдохнуть на тебе.
Это особенно больно слушать, потому что это правда.
Все сирены виртуозно владеют четырьмя стихиями, им любое заклинание было по плечу, но у меня до сих пор не проявилась ни одна из стихий, и вряд ли уже проявится. Сирены имели ипостась огромной птицы с золотыми перьями. И тут для меня облом, я ничего такого не умею.
– По ночам я занимаюсь по магическим учебникам, и у меня получаются некоторые простые заклинания.
– У тебя работы мало? – запищала директриса, я поморщилась от этого ультразвука. – У тебя еще хватает сил заниматься по ночам? – Вообще-то нет. Вечером, я едва волоку ноги, но грести всю жизнь навоз мне не хочется, хочу нормальную профессию.
Люблю животных, и когда свиней, которых с таким трудом выхаживала, кормила с пипетки молоком, потому что свиноматка отказалась это делать, отправляют на убой, реву горючими слезами, как будто моего ребёнка убили. Я не ем мясо, это кощунство для меня, есть того, к кому был так сильно привязан.
– Я могу тебе ещё обязанностей добавить! – угрожающе, говорит директриса.
– Почему именно мне? Других вы так не припахиваете!
– Потому что они готовятся, занимаются. У них, в отличие от тебя, есть таланты,
Да сколько она будет сыпать мне соль на рану? Есть у меня подозрение, что директриса эмоциональная вампирша, ей нравится доводить меня, у неё всегда после наших препирательств улучшается настроение.
– Как же, занимаются! Ваша любимица, Дарея, целый день гуляет с мальчиками, и ни разу после окончания школы не взяла в руки учебники.
Я вчера видела, как она вся растрепанная выходила из леса. Чем они там занимались? Явно не учебник по маг истории штудировали.
– Ты… – директриса захлебывалась ненавистью.
– Извините, мне некогда, – взяла ведро с молоком. – Скиснет, – пояснила ей.
На кухне меня встречает наш повар Ребекка.
– Ой, Миди, ты такие тяжести таскаешь, с раннего утра уже на ногах. Давай помогу, – она тянется к ведру.
– Ничего, – искренне улыбаюсь ей. – Я справлюсь.
Тщательно мою банки, процеживаю молоко.
– Миди, садись поешь. Все дети уже позавтракали, разбежались кто куда.
– Мне ещё творог варить надо, – заглядываю в большую кастрюлю. Молоко уже скисло, стало простоквашей, самое то. Ставлю на медленный огонь.
Ребека накрывает на стол и буквально заставляет меня сесть.
С ней у нас сложились теплые, дружеские отношения, она всегда, тайком от директрисы, подкармливала меня.
– Что с академией? Они прислали тебе ответ? – откусила пирог с картошкой.
– Нет, хотя уже достаточно давно отправляла им все документы.
– Ты давно проверяла почтовый ящик?
– Вчера вечером.
– Может, сейчас пришел? Поешь, сходи, посмотри. Я уверена, тебя должны принять. Ты так усердно занималась, ты достойна академии.
– Спасибо, Ребекка, что бы я делала без вашей поддержки, даже не знаю.
– И тебе спасибо, моя дорогая, – она ободряюще пожала мне руку. – Доброе слово и кошке приятно.
После завтрака сливаю сыворотку, подвешиваю творог стекать, иду проверять почту.
Наши почтовые ящики находятся в холле. Один для учеников, другой для сотрудников.
Прикладываю большой палец к сенсорной панели почтового ящика, через такой ящик, мы можем получать письма, посылку, где бы ни находились.
Панель мигает, загорается зелёный свет.
Пришло! Наконец-то!
С волнением достаю письмо. Оно какое-то странное, нет печати академии и подписи главного волшебника. Читаю, из-за переживаний суть письма не сразу доходит до меня, приходится перечитывать несколько раз.
ЭМА.
"Настоящим письмом сообщаем вам, что комиссия рассмотрела вашу заявку и была вынуждена отказать. Эдвинская Магическая Академия, заинтересована в поиске абитуриентов, имеющих хоть какую-то магическую стихию.
Извините, но обычных людей мы не допускаем до обучения.
С уважением главный волшебник ЭМА профессор Эдгард Аманатидис.
– Ха-ха-ха! – слышу смешок из-за спины, поворачиваюсь. Передо мной стоит Дарея, и довольно улыбается.
– Правильно, нечего делать в НАШЕЙ академии всяким убогим, – бледнею.
– Что значит: " Нашей? "
– А то, что я поступила туда, а ты так и будешь свинаркой. Достойное для тебя занятие.
– Так иди и радуйся, что ты ко мне пристала?
– Я и радуюсь, неудачница! – Дарея повернулась, виляя бедрами, направилась к компании оборотней, обняла руками двух сразу и по очереди поцеловала, потом развернулась ко мне и с ухмылкой: "Видишь! Я лучше во всём!" Вышла на улицу. Опять по лесу шататься будут.
Как же так получилось, что я опять не у дел?
С поникшей головой вернулась к Ребекке, она сразу поняла, что всё плохо для меня.
– Неужели не приняли? – она опустилась на стул.
– Даже Дарею взяли, а она едва школу закончила, если бы директриса не дала взятку учителям, её бы оставили на второй год. А я так старалась, Ребекка, у меня даже начали получается легкие заклинания. – у неё загорелись глаза.
– Можешь показать? – я оглянулась, увидела на окне завядший цветок, подошла к нему, сделала несколько пассов руками, открывая энергетический поток, влила в цветок свою энергию.
Ребека подошла ко мне, и с удивлением смотрела, как пожелтевшие листочки опали, а на их месте медленно вылезли новые, стебель его окреп, наверху появился бутон и распустился. Красные цветы издавали насыщенный, головокружительный аромат.
– Святая Деметра… – Ребекка прикрыла рот руками. – Потрясающе, Миди! Я уже не надеялась, что он оживёт. Что я только не делала, какими удобрениями не поливала. У тебя определённо талант! – я покраснела, не привыкла, чтобы кто-то меня хвалил.
– Спасибо, Ребекка, но толку от этого? Для чистки сарая он мне не поможет, а директриса сказала: это единственное, на что я способна.
– Не слушай всякие глупости! Я верю в тебя, девочка моя, – она обняла меня за плечи.
– А! Вот ты где! – услышала писклявый голос директрисы. – Ты мне нужна, пойдём со мной в кабинет.
Обменявшись с Ребеккой непонимающими взглядами, пошла следом за грымзой. Поднялись на второй этаж, пошли по обшарпанному коридору.
В детском доме ремонт не делали со времён правления мамы, хотя поговаривали, что деньги выделялись.
Вошли в шикарно обставленный кабинет, напоминавший больше королевский. Огромные арочные окна до пола, дорогая позолоченная мебель, на стене большущая картина с изображением директрисы в полный рост.
Сколько же она стоит? Подпись на картине гласила, что это работа известного художника.
– Садись. – директриса указала рукой на красное кожаное кресло. Безвкусное, на мой взгляд, как и все здесь, хоть и безумно дорогое. Позолоченные вставки неуместны, цвет совсем не подходил к персиковому цвету стен.
– Я слышала от Дареи, что тебя не приняли в академию? – проболталась уже. – Собственно, как я уже говорила: ты бездарь. Но я всегда забочусь о своих подопечных, – закатила глаза, заботится она, как же! – И только по доброте душевной, хочу сделать тебе предложение, – она постучала золотой ручкой по столу. – Ты будешь работать на меня, так же, как и прежде, но будешь получать сто эдвиров за месяц, – это такие гроши, даже разносчики еды получают в разы больше. – Не благодари меня, – она кинула в меня контракт. – Подписывай.
– Даже не собираюсь. Я не буду на вас работать, и дело даже не в мизерной зарплате, и не в невыносимо тяжёлой работе, мы с вами просто не сработаемся. Через три дня выпускники разъедутся по академиям, я тоже покину вас.