Когда они это сделали, место, где проехала машина, стало казаться покрытым ровным дерном. Там были даже полевые цветы - по крайней мере, так это выглядело, - то там, то здесь выросшие среди травы. Теперь из своего убежища, скрытого за деревьями, они видели патрульную машину, которая медленно возвращалась обратно, освещая фарами голую землю и траву по сторонам от дорожного покрытия.
Она проехала мимо, и вскоре ее огней уже не стало видно.
По команде Джагу они опять скатали поддельную траву в плотный сверток. Пока они этим занимались, Джагу привел "Огненную Птицу" обратно. Они положили рулон в багажник, снова залезли в машину, и Джагу поехал к мемориалу.
Пока они преодолевали извилистую дорогу, Фавани сказал:
- Если бы мы ехали не так быстро, мы избежали бы всего этого.
- И лишились бы массы удовольствия, - ответил Джагу.
- Вы до сих пор не поняли, - сказал Алаку. - Джагу все равно, живы мы или уже умерли. Нет, правда, мне иногда кажется, что он охотно бы умер. Тогда его проблемы - и наши ТОЖе - были бы разрешены. Кроме того, он обожает показывать нос нашим родителям и обществу, которое они представляют, - даже если речь идет о том, чтобы просто смыться от полицейского.
- Алаку у нас человек бесстрастный и объективный, - сказал Джагу. - Он сидит в сторонке, изучает ситуацию и знает, почему действующие лица поступают так или иначе. Хотя чаще всего он рассуждает правильно, он ничего не предпринимает по этому поводу. Вечный зритель.
- Да, я не лидер, - ответил Алаку холодно. - Но я могу сделать столько же, сколько всякий другой. До сих пор я ни от чего не увиливал. Разве я не всегда следовал за тобой?
- Всегда, - сказал Джагу. - Прошу прощения. Я сказал, не подумав. Ты же знаешь, я всегда слишком горячусь.
- Не стоит извиняться, - сказал Алаку, и в его голосе появились теплые нотки.
Вскоре они оказались у ворот перед мемориалом Сиикии.
Джагу проехал мимо, к деревьям по другую сторону от дороги.
Там уже стояли автомобили.
- Ну, все семь здесь, - сказал он.
Они снова пересекли дорогу в сорока ярдах от главных ворот. Джагу тихонько позвал. Так же тихо ему ответили; тут же через ворота была переброшена гибкая пластиковая веревка.
Джагу первым затащили на каменную стену двадцать футов высотой - из-за особенностей строения его тела это было непросто. С другой стороны стены его ждал Пону из клана Зеленохвостых Сорокопутов. Они обнялись.
После того как перебрались остальные и веревку сдернули со стены, все крадучись двинулись к месту назначения. Сверху на них смотрели каменные статуи их великих и славных предков. Это были памятники павшим в битве при Сиикии, последнем большом сражении гражданской войны, опустошавшей некогда их страну. Это произошло сто двадцать лет назад, и предки некоторых из тех, кто собрался здесь сегодня ночью, тогда сражались между собой и убивали друг друга. Во время этой войны полегло так много аристоев, что низшие сословия смогли добиться прав и привилегий, которыми они были раньше обделены. Именно эта война ускорила и пришествие брезжившей индустриальной эры.
Юноши проходили мимо насупившихся героев и стел, установленных в честь разных героических подвигов, совершенных во время битвы. Все, кроме Джагу, были подавлены их гнетущим присутствием. Тот без умолку что-то говорил тихим, но уверенным голосом. Вскоре и другие тоже уже разговаривали и даже смеялись.
Место в центре мемориала, где решился исход битвы, считалось самым главным в ансамбле. Здесь стояло колоссальное изображение Джома, мифологического предка всех джома.
Статуя была высечена из цельной глыбы диорита и раскрашена. У нее не было ни рук, ни верхнего торса, только голова и шея, соединенные с четвероногим телом.