Конец материи - Фостер Алан Дин

Возьмите божественных масштабов бутылку, наполненную стопроцентной ночью, разлейте ее на нескольких десятках световых годов, и вы получите феномен, который человечество называет Бархатной Дамбой. Темная туманность такой плотности, что ни одна близкая звезда не может заставить ее светиться, Дамба непроницаемым занавесом отгородила значительный участок пространства. Сквозь нее в обитаемый район, известный под названием Федерация Хьюманксов (людей и транксов), не пробиваются лучи ни одного солнца. Сквозь эту обширную черную стену нельзя осуществить связь, даже послать поздравление с днем рождения.

Туманность расположена выше выступа Федерации и примерно параллельно галактическому экватору. Но так как запретный плод сладок, хьюманксы уже начали исследования по краям туманности.

Для космического зонда один полет ничем не отличается от другого. Для его не знающего усталости мозга безразлично, где добывать новую информацию: за считающейся неисследованной Дамбой или на поверхности спутника Земли. Впрочем, зонд совсем не был глуп. Огромные расстояния, которые преодолевают эти исследовательские машины, делают невозможным постоянное руководство ими. Поэтому вдобавок ко множеству воспринимающей аппаратуры и научного оборудования, независимые роботы‑зонды снабжаются сложным электронным мозгом. При необходимости они обладают определенной способностью самостоятельного принятия решений.

Невероятно сложное собрание миниатюрных контуров изменило запрограммированный курс зонда. Для такого изменения требовалось, чтобы новый объект представлял значительный научный интерес. И вот робот ушел с запрограммированной орбиты, включил свой небольшой КК‑двигатель и передал свое решение на контрольную станцию слежения.

Хотя зонд невелик, он может передвигаться со скоростью, недоступной для корабля с экипажем их хьюманксов. Устремившись к источнику возмущений, он продолжал передавать данные своих наблюдений на станцию. И очень скоро (по собственному времени зонда) он приблизился на расстояние, с которого стали возможны визуальные наблюдения. Не рассуждая, не оценивая, зонд напряженно трудился, отправляя поток информации на станцию, которая находится в углу Бархатной Дамбы.

Зонд наблюдал (и сообщал об этом) поглощение в космическом масштабе. Он поискал в своей электронной памяти аналог наблюдаемому, но ничего не нашел. Это было поразительно, потому что в памяти зонда содержались сведения о всех астрономических явлениях, наблюдавшихся хьюманксами. Мозг зонда напряженно работал. Предварительные наблюдения были завершены. Должен ли он улететь, чтобы выполнить первоначальное задание, или продолжать изучать это необычное явление? Предстояло критическое решение. Зонд сознавал собственную ценность, но ему казалось несомненным, что любая новая информация, которую он здесь добудет, ценнее для его создателей, чем что‑нибудь другое. И вот с религиозные рвением включились необходимые контуры. Зонд придвинулся ближе, все время продолжая получать новые сведения и отправлять их, пока даже без электронного стона сам был поглощен.

Зонд протестовал против собственного разрушения, но его протест не был услышан. И это не его вина. В момент поглощения некому было слышать. Но другие инструменты оказались лучше подготовлены для наблюдения за последними секундами зонда и сообщили станции все необходимое.

Прошло несколько месяцев.

В центре управления станции замкнулся контур. Заработали мощные машины. Вся информация, собранная десятками зондов, разлетевшихся на огромные расстояния, сосредоточилась в направленном луче и была подготовлена к передаче через пространство. Станция выбросила эту информация на другую – станцию с экипажем на далекой колонии хьюманксов. Эта станция передала информацию на другую планету, та еще дальше, и в конечном счете информация достигла Земли, одного из двух центров Федерации.