Я бросился, было, вперед, но все уже кончилось — девушка лежала на тротуаре, ее белая майка со смайликом была залита кровью. Позже я узнал, что ей сломали нос, выбили зуб и организовали серьезное сотрясение мозга. Кажется, все закончилось, но я не хотел такого конца истории. Повертев головой, заметил две быстрые тени, свернувшие в конце улицы за угол. У них нет машины, они от меня не уйдут!
Я рванул с места в карьер и через три секунды тоже оказался за углом. Подонки выскочили на остановку. К счастью, транспорта не было и они немного покружились вокруг лавочки, видимо соображая, как быстрее исчезнуть из этого района. Я сбавил темп, чтобы не привлечь к себе их внимания и спокойно прошел мимо. Оглянувшись, заметил, как один из парней останавливает маршрутку. Номер тридцатый. Ясно, тридцатый ходит в район Низинки, мы там жили когда-то с родителями. Не дожидаясь, пока ребятки погрузятся, тормознул частника и велел ему ехать за маршруткой. Сказал, что хочу посмотреть, куда это мой младший брат ездит с другом. Мне кажется, что он наркоманит, но возможно, я и ошибаюсь. Водитель был человек немолодой и обстоятельный, он вошел в мое положение. Вез как профессиональный Джеймс Бонд: держался на приличном расстоянии, но из виду микроавтобус не выпускал. Когда маршрутка останавливалась — тоже находил повод затормозить, чтобы в случае чего, я мог выскочить вслед за «братом». Я заплатил ему сразу, но потом, уже на выходе, еще хорошо добавил.
Пацаны выгрузились на знакомой мне по детству улице Калинина, а это была улица, которая упиралась прямо в лес. Я был настолько уверен, что они никуда не свернут, а нырнут в чащобу, что рискнул и позволил себе выпустить их из виду. Но я рассчитал так: сегодня суббота, их предки, наверняка дома, а пацанов душит адреналин. Они хотят спустить его в болтовне за пивом, а может, и планируют выкурить косяк. Пиво они могут купить и в маленьком ларьке по дороге в лес. Косяк, возможно, с собой.
У меня тоже все было с собой: рост, вес, злость, выдержка, опыт и, главное, здоровый настрой на Дело. Я присел на пенек там, где тропинка, идущая от улицы, раздваивалась. Хорошее место! Дома все частные и далеко. Выходят к лесу своими тылами — глухими стенами. Кричи — не кричи, все одно! Гуляющих тоже можно не опасаться — с соседней улицы в лес вела более широкая и удобная дорога. Там обычно все и ходили, кроме придурков, конечно. Ага, кажется летят мои голуби — мат на километр разносится! Я был прав: адреналин их распирал.
Они вынырнули на меня из-за густого куста и сразу остановились. Оба, не сговариваясь. Тут я сумел их хорошенько разглядеть. Оба подростка были из породы недомерков. У одного лицо было круглое, мальчишеское, но с таким самодовольным выражением, что я сразу определил в нем вожака тандема. Второй имел сплюснутою с боков прыщавую рожу, он выглядел немного туповатым. Впрочем, пубертатный период — это как болезнь, редко кто в эти годы выглядит красавчиком. По себе знаю.
Я спокойно отвел глаза: проходите, мол, не задерживайтесь. Подростки переглянулись, потом один другому что-то буркнул на своем кастрированном русском и они двинулись по своему пути. Я продолжал равнодушно смотреть в сторону, точно отслеживая боковым зрением свои жертвы. Еще я заметил, что в руках они несли по бутылке пива каждый. Это хорошо. От пива они стали немного мягче, да и тара может мне пригодиться.
Когда подростки прошли мимо, я резко встал. Один из них, кругломордый, обернулся на шум и сразу получил в челюсть. У меня сильный удар, я костистый и злой, поэтому он вырубился в момент, а я даже костяшки не отбил. Второй, (не надо забывать про адреналин!), бросился на меня еще до того, как голова его приятеля коснулась осыпавшихся листьев на земле. Он, кажется, хотел огреть меня бутылкой из-под пива. Вот тебе и туповатый! Я только и успел выставить левый локоть, как он налетел на него острым мальчишеским кадыком и тут я сломал ему нос правой. Носы я считаю идеальной точкой для приложения физической силы. Нос — это больно и, к тому же, деморализует. Бутылка, откатившись в сторону, осталась не при делах.
Парень со сломанным носом тоже упал на землю и завыл от боли. Я поставил ему на грудь ногу и сказал:
— Девушек бить нельзя. Ты об этом знаешь?
— У-у-у... — выл ублюдок.
— Я не расслышал, — моя нога чуть придавила его грудную клетку. Он стал задыхаться. Мои девяносто килограммов могли бы сломать ему ребра. Или так и сделать? Он взвыл еще громче, а мне доставило невыразимое удовольствие простое движение левой ногой. Такие движения обычно делают футболисты, пробивая пятнистый мяч через половину поля. Парень скорчился, а я почувствовал как возбужденно дрожат мои ноздри. Но был еще один приятель на моей совести. Что же это получается, он так и пролежит в нирване самое интересное? Ну, нет!
Тот второй уже приходил в сознание. Чтобы облегчить ему этот процесс, я подобрал оброненную им бутылку пива и вылил все что там осталось на его ублюдочную круглую морду. Он застонал. Первый, кстати, тоже стонал, а я был прямо как Конан-варвар среди поверженных врагов. Смех и злоба бурлили во мне, когда я, предварительно заглянув в карие покрасневшие глаза, с удовольствием нанес три удара по безвольному телу. Ну, вот, всем сестрицам по серьгам! Или всем козлищам по рогам.
Я перевернул того, со сломанным носом, на живот и велел не рыпаться. Кажется, он решил, что я буду его насиловать.
— Ишь ты! А не много ли чести? — спросил я, смеясь. Задрав рубашку, спустил штаны, достал нож. Тут второй выпучил глаза и собрался уже отползти в сторону, а там и сделать ноги, но я показал ему кулак и он успокоился. Вот уроды! А ведь начни они разбегаться в разные стороны — и я бы точно кого-нибудь упустил! Но, к счастью, ублюдки обычно трусоваты, а я всегда любил доводить дело до конца.
Немного потрудившись, отпустил первого. Потом настала очередь другого. Наконец, я встал с колена, отпуская и его. Вытер лезвие ножа о майку круглолицего, повернулся к парням спиной и ушел, насвистывая.
Теперь мальчики всегда будут помнить дату нашей встречи, потому что она вырезана на их задницах.
Новый поворот
Антон Семенов сменил гнев на милость уже после первой рюмки. Точнее, после первого стакана. Всего стаканов в бутылке для него оказалось три. Вика из последних сил делала вид, что поддерживает компанию.
— Ну, — сказал Антон, поставив стакан на стол. — Так тебе чего?
— Мне нужны подробности. Вы говорили, что на вашего шефа напала девушка со струной. Рассказывал ли он, как выглядела та девушка?
Семенову потребовалось несколько минут, чтобы вообще сообразить, о какой девушке идет речь. За это время он успел извлечь из холодильника «Москва», чьи обтекаемые формы напоминали о Викином раннем детстве, кусок ливерной колбасы и луковицу. Он отрезал ножом кусок этой жуткой сизой колбасы и отправил его в рот. Поискал что-то глазами, обнаружил на подоконнике кусок черствого хлеба. Потянулся за ним, рассмотрел внимательно и откусил. Размеренно прожевал и только тогда снова поглядел на Вику.
На ее лице читалось отчаяние. Сколько ещё любоваться алкашом? А если он, напившись, начнет приставать? Вот она сидит один на один с жутким типом на жуткой кухне. Ради чего? Да ее новую статью еще и печатать откажутся! Но и идти домой не хотелось. Мало того, что ни с чем, так еще дома нависла стадия «Глубокое раздражение». Попадешься — будешь плакать! Все равно попадешься, так уж пусть немного попозже.
— Чего скисла? — спросил Семенов, снова набив рот хлебом и ливером. — Расскажу тебе про девушку, расскажу. Шеф мне тогда все выложил. Да и вообще он мне много рассказывал! Наверное, ему поговорить было не с кем. У мужчин такое сплошь и рядом. Вот я...
— Антон, — умоляюще сказала Вика, — про девушку!
— Ну, да, про меня кому же надо! Ладно, слушай. — Семенов налил себе ещё водки, но пить не стал, а начал рассказывать: — Это было шестого ноября. Перед праздниками. Я запомнил, потому что у меня день рождения шестого. Ну, тогда я еще у него не работал — он сам за рулем сидел. И вот ехал он из офиса, поздно уже было. Там, на работе у него праздновали, так что он даже немного взявши был. Ему ехать надо было с объездной на проспект Жукова, то есть, Парк Комсомольский объезжать. А на повороте на Жукова всегда гаишники пасутся. А он-то выпивший! Ну и уже решил, что поедет напрямик через Парк. Там, если знаешь, по какой дороге выезжать, так и не долго и не заблудишься. А тут, в начале объездной, недалеко от заправки, стоит девушка в белом плащике. Уже почти снег выпал, а она в плащике, черненькой вязанной шапочке и туфлях! Трясется вся, за километр видать — уже воспаление легких заработала! Он и взял ее. Может и поразвлечься был не против. Хотя... Он немного странный, да и невеста его как раз недавно умерла. Так что вряд ли он стал бы развлекаться. А ещё он как-то по пьяни сказал мне, что тогда, на дороге, ему показалось, что это она и есть.