— Почему тогда не выбросили прямо там, где машину нашли? — резонно ответил Калачов. — И нет струны! Нет никакой струны, ясно тебе? Все, пока. Мне работать надо!
Он отсоединился, а Вика пошла на перекур.
Ничего странного в том, что Золотову взволновало новое убийство автовладельца, не было. Она уже вбила себе в голову, что смерть Маликова — явление того же порядка, что и смерти всех задушенных гитарной струной водителей. Следовательно, ее предупреждающий материал не принес пользы. Статья была своевременна, она была нормально написана и размещена в самой читаемой газете города, но не спасла жизнь водителю. Значит, в статье была ошибка. Что-то не так Вика написала, что-то неправильно. Конечно, расследовать преступления — не ее задача. Но... Я ведь тоже несу ответственность... И потом, что с того, если я перечитаю свою собственную статью? Посижу, подумаю. У меня просто хобби такое.
Золотова выбросила недокуренную сигарету в окно и пошла на свое рабочее место. Уселась за стол, подперла маленькой рукой щеку. Нет, надо найти вырезку этой статьи. Когда-то давно ныне покойный редактор «Алхимика» Алексей Маловичко научил Вику вырезать и складывать в отдельную папочку все свои статьи. Теперь наука пригодилась. Вика достала свой личный архив и нашла нужную статью.
Преступник описан очень туманно. О нем сказано только то, что он невысок и садится назад. И, похоже, действует один. Получается, что это мужчина маленького роста. Да, Калачев, кажется, говорил, что он не очень силен физически. Маленький слабый мужчина или подросток... Но, почему мужчина? почему подросток? А если... женщина?
Между прочим, весьма вероятно. Почему Вика послушала Калачёва и не написала о такой возможности? Предупредила бы водителей, а вдруг тогда Руслан Маликов остался бы жив?
В милиции, конечно, не дилетанты сидят. Они склонились к более вероятной версии. Ведь убивает не за машину, как это обычно бывает, а из... Интереса? Как это точнее назвать? Потому что сдвинут психически. А, вроде бы, женщин — маньяков не бывает. А если бывает? Это у вас, у специалистов, только реальные версии, а Вика может себе позволить и пофантазировать!
...Вот садится в дождливую ночь в машину красивая молодая девушка, водитель рад подвезти незнакомку. Он пытается поймать ее взгляд в зеркале заднего вида. Ее черные глаза пылают неземным огнем, а взгляд ускользает от него. Черные блестящие кудри змеятся вдоль бархатной щеки. Водитель очарован и околдован. Они подъезжают к Парку. Вспышка молнии освещает ее бледное прекрасное лицо. Он понимает, что красавица вскоре исчезнет. Спрашивает ее имя, она молчит. Он ищет другой повод для знакомства, но тут ему становится нечем дышать. Удавка змеей охватывает его шею. Их глаза встречаются в зеркале, он тонет в черноте этих демонических очей и бездыханный откидывается на водительском сидении...
Так? Кто знает, кто знает... Вот с кудрями тут точно проблема. Витя же говорил, что никаких волос в машинах не находили. Так что кудри придется убрать! Еще современнее получается — лысая черноглазая демоническая женщина!
А с какого перепугу ты, Вика, решила что все дело происходило в дождь, да при молнии? А, ну да, вспомнила. Там два трупа находили сразу после затяжных дождей. То есть, они вот так, убитые, сидели по два дня — их никто не видел! Дождь, грязь, вглубь Парка никто не ходил. Для проезда к «Лесной Поляне» выбирали дорогу пошире и поухоженнее, чем узкая полоска раздолбанного асфальта. Вика, как натура художественная, про дождь запомнила. Ей представилось, как сидят в холодном ноябрьском или мартовском лесу мертвые люди в своих машинах. Дождь стучит по крыше автомобиля, аккумулятор давно разрядился. Тишина, смерть, капли, вкривь стекающие по выпуклому лобовому стеклу. Интересно, а других тоже убивали в дождь?
Не уверена в глубине своих знаний в области психиатрии, но люди говорят, что именно осенью и весной случаются сезонные обострения у психически больных людей. И, наверное, дождь немного влияет. А если наша леди не в себе, то ей особенно плохо весной и осенью. Так плохо, что убить кого-нибудь хочется...
Вика обдумывала свою версию и дома, сидя за столом на кухне и глядя в маленький экран своего лэптопа. Она снова так увлеклась игрой в мисс Марпл, что не услышала, как открылась входная дверь. Из состояния прострации её вывел только букет белых роз, упавший на клавиатуру ноутбука. Вика вздрогнула, очнулась и подумала с некоторым облегчением:
«Ага! Этап номер два — «Белые розы»!»
Шофер
Машины проезжали мимо, не обращая внимания на ее поднятую руку. Час пик, ясное дело! Все спешат за детьми в детские сады и школы, за жёнами и в магазины, чтобы затариться вкусненьким на вечер, скорее к телевизору, к дивану, в постель. Подвозить одинокую замерзшую женщину никто не хотел. Это было обидно из-за холода и из-за невольного чувства одиночества, возникающего у того, кто стоит у обочины при виде тех, кто надменно просветил фарами по заплаканному лицу и уменьшился на сужающемся к горизонту шоссе.
Наконец нашелся единственный, кого не так притягивал семейный вечер в теплой квартире. Тот, кто считал, что веселее скоротать этот вечер было бы с полтинником в бумажнике.
— Куда вам, девушка? — спросил он, открыв перед ней дверцу машины. Из салона пахнуло застарелым куревом и вчерашним перегаром.
— К Парку.
— Ладно, садись. Эй, только не на заднее сидение!
— Почему это?
— Жить ещё хочу, — буркнул водитель. — А тут, не слышали, девушка с гитарной струной убивает водителей возле Комсомольского Парка? Еще в газетах писали...
— Так я сама и писала, — сказала Вика, подчиняясь чужой воле и послушно усаживаясь вперед. — Интересно другое, — она повернулась к водителю, — откуда вы знаете, что это была девушка?
— А, может, и женщина, — пожал плечами тот, — не знаю, не проверял!
Вика увидела его небритое лицо, все будто бы состоящее из углов: острый нос, брови, поднявшие треугольные морщины на лбу, складки от углов носа к углам тонкогубого рта, треугольный подбородок, высокие скулы. Неприятный субъект, хитроватый, ленивый и ненадежный. Ясно, из какой породы.
— Нет, серьезно, — настаивала она. — Почему девушка? Я вот с милицией общалась, так они о девушке и не упоминали.
— Да не знают, вот и не упоминали! — проворчал водитель, вливаясь в общий поток машин, движущийся к центру города. — Чего они вообще знают? Тут такое творится, что подумать страшно, а они поймали Чикатило и радуются!
— При чем тут Чикатило?
Мужик за рулем Вике не нравился все больше.
— Да при том, что после него больше никого не поймали.
— Поймали, вы просто не слышали, — как же раздражает этот его тон самого умного в мире! Впрочем, важно другое: — Так откуда вы знаете, что нападала девушка с гитарной струной? Небось, сами придумали, а людям мозги забиваете!
— Ну, ты даешь! — противно ухмыльнулся он, множа и приводя в движение все свои треугольники. — Это вы, писаки газетные, сочиняете небылицы и людей дурите, а у нас настоящая правда! Девушка эта год назад напала на моего шефа. На директора, которого я возил. После нападения возить стал.
— Что-то я запуталась, — приостановила косноязычного Вика. — На одного директора год назад напала девушка с гитарной струной, а после этого он нанял вас его возить?
— Ну, да! — недовольно согласился водитель.
— Так вот почему не было трупа год назад! — Вика даже на месте подскочила: вот это поворот! Она тут сидит, статейку свою перечитывает, голову ломает, а судьба ей подсовывает живого свидетеля! Вот это совпадение! Этого свидетеля нельзя упускать из виду! — Слушайте, а поговорить с директором вашим можно?
— Не...
Водитель удовлетворенно помотал головой, похоже, ему было приятно осадить Викину журналистскую прыть.
— Но почему?
— Он за границу уехал. Будет там бизнесом заниматься. Здесь ему в лом.