затрещину. Действительно, все видели, как они с дядей Жорой похожи. И как ни в чем не бывало стали называть их
Жора Большой и Гоша Маленький.
А тот был самим собой: сыпал историями и анекдотами, пел костровой шансон под гитару. Дядя Жора — врач-
хирург, испытатель подводного дома, первый ихтиандр Советского Союза. В общем, героический "мэн" своего
времени.
Потом, осенью и зимой, дядя Жора написал ему несколько писем. Их передавали с оказией на адрес его
старушки матери. И когда Гоша заходил к ней, не мог отказаться от мелких денег на карманные расходы, которые
бабулька, смахивая слезу, совала ему в карман: — Возьми, детка.
С тех пор письма получал от него регулярно. С марками и открытками. Уганда и Танганьика. Виды Фуджейры,
Индонезии, Лаоса. Со штампами, печатками и пометками нашего МИДа. По ним он изучал мир.
Потом несколько лет ни весточки. И вдруг, уже в девятом классе, получил несколько посылок с джинсами и
пластинками. Мать смеялась при этом. А потом ревновала:
— Щедрый дядя Жора! Сначала марочки пользованные жаловал. Теперь пластинки и старые брюки
протертые. Присылает тебе всякую дрянь. Со свалок, что ли?!
И только когда ему исполнилось шестнадцать, мать рассказала свою историю про него, этого взбалмошного и
рискового Жору.
— Что в этом плохого? — оправдывалась она перед сыном. — Я любила его. Это была ошибка молодости, но
самая лучшая. Она с чувством ведала сыну сокровенное: — Такой был заводной и моторный этот Жорка,
необыкновенно! Лидер, шутник, заводила. На своих плечах выносил идею подводного дома!
Конечно, книг начитался, фильмов, о торжестве человека над стихией. И ребят завел. Они заболели морскими
глубинами. Целый год обсуждали, чертили, потом собирали конструкцию подводного дома по кусочкам в гараже.
Там что-то из шахтного оборудования приспособят, переделают, что-то приварят из другого устройства. Все шло
легко, как в сказке.
Женская половина — жены, подруги, потешались над своими мужичками. Те набилась по двое-трое в этот
домик, как в сказке про рукавичку. И крутили-мастерили что-то там всю зиму. Мечтали увидеть летом всяких
диковин под водой — русалок, дельфинов, драконов. И окрестили дом, к удовлетворению подруг, — Ихтиандр. Как
красавца человека-амфибию из фильма.
Наступило долгожданное лето. В середине июля все съехались на Тарханкут и стали лагерем возле Чаши.
Мама собрала в школе группу комсомольцев-старшекласников. Убедила руководство отправить молодежь в
экспедицию. Вроде летнего лагеря отдыха и обучения подводному плаванию, в рамках клуба исследователей
глубин.
Все жили в палатках неподалеку от Чаши. Приятно волновались в ожидании подводного дома. Но когда его
доставили, и ребята из грузовика принялись выгружать на берег его части, старый компрессор и что-то еще, многих
обуяло сомнение. Даже страх: а вдруг что-то случится, ведь никто еще такого не делал! И что будет с человеком
после такого длительного пребывания под водой — ведь никто не знал этого. И тянули время с экспериментом
длительного пребывания под водой. Опустили домик на глубину с десяток метров, притопили бетонными блоками.
И все оттягивали начало этого отчаянного эксперимента.
Когда уже осталось от отпуска всего ничего, несколько дней, все начали склоняться к тому, что вообще не
обязательно так рисковать. Ну сделали первый шаг — и хватит. Уж коль подводный дом под водой, то почему бы не
доделать его, не усовершенствовать на следующий год! И погода как специально испортилась. В общем, у всех
было уже чемоданное настроение.
И тогда Жорка, сумасшедший, ушел под воду. И позвонил потом на сушу по старому проволочному телефону,
установленному в доме:
— Я на месте, отметил бортовой журнал. Пока один. Прошу по пустякам не беспокоить. Конец связи.
Он был там, в глубине, в этом ненадежном, игрушечном доме, в окружении чужой стихии. А остальные —
здесь, на суше. Тогда все ребята, по одному, тоже побывали там. Ненадолго, по пятнадцать-двадцать минут.
Приносили ему пищу, ну, и развлекали анекдотами и забавными рассказами этого самовольного подводного
отшельника.
Он прожил в подводном доме трое суток. И не желал выходить. Рекорда захотел. Говорил, пробудет там
неделю. Упрямый, такого просто не уговоришь! Он был такой, не то что все остальные!
А эти, остальные, уже начали волноваться. Пытались шутить:
— Жорка втихаря там русалку завел себе.
Что-то подталкивало ее на то, чтобы провести безумный эксперимент. Желание риска, творчества, секса? Она
упросила ребят, чтобы они дали возможность отнести ему пищу. Те пыжились своим мужским правом на риск, но
потом сдались — вся женская половина лагеря чуть не подняла бунт. Кричали: «Это дискриминация, а как же
равенство полов, эмансипация! Вон Терешкова даже в космос летала, а тут непродолжительная прогулка на
глубину! Она уговорит его выйти. Вас, мужиков, он не послушает».
Уговорили. И не стали ничего сообщать Жорке по телефонной связи. Сделали сюрприз…
Там, в доме, все произошло само собой. Когда она появилась из воды в проеме люка, тот был поражен. Будто
увидел русалку.
Она кормила его, поглаживая, как покорного и сильного зверя. Чувствовала его горячую близость, в этой
тесной подводной капсуле. И неожиданно высказала вслух поразившую ее мысль:
— А что, если... Представь, какие у нас могут быть дети! Настоящие ихтиандры, зачатые под водой!
Он перестал жевать, сглотнул, обернулся к ней.
— Ты это серьезно? Это невозможно. Соленая среда. Хотя… стоит попробовать!
Она смутилась своей смелости и кажущейся нелепости сказанного. А он уже обнимал, обнажая ее,
приговаривая: «Какая же ты красивая!»
Места было мало, кругом полки и железные трубки. Они сделали это под водой. Вышли в открытое море, на
глубине метров восемь, с одним аппаратом, который передавали друг другу. Как счастливые звери, какие-то люди-
амфибии. И это была их личная тайна. Только где-то в подводном доме телефон звенел, дребезжал, напоминая о
тех, кто на суше. А они смеялись, извергая воздушные пузыри, и любили друг друга, всем на зло.
Потом она говорила ему:
— Жорка, идем домой, на землю. Ты выиграл. Ты лучший. И получил меня в награду! Я иду, догоняй!
Все спрашивали ее;
— Чего ты так долго? Чем там можно заниматься целый час!
Она только счастливо и таинственно улыбалась и повторяла в ответ:
— Все в порядке, все высший класс, лучше, чем во французском кино!
Наконец и Жора показался из воды. Усталый и бледный, но довольный. Гордый всем содеянным и готовый к
общей любви и почитанию. Она тогда поняла, что он — герой своего романа. Просто такие, как он, не способны
любить никого, кроме себя и своих поступков и идей.
Вскоре Жора уехал куда-то в Сибирь. Врачом, по распределению. Там летал на вертолете по дальним улусам.
И появился снова только через десять лет. Мог бы остаться тогда, быть мужем, отцом. Но не захотел. Жажда
приключений, славы, успеха. Она обиделась по-женски и вышла замуж. За дядю Сашу. Он так хорошо ухаживал за
ней, добивался, стелился. Потом появился ребенок. Так закончился этот народный эксперимент освоения