Зона недоступности - Иванов Владимир Георгиевич страница 2.

— Эй, старик, что же ты молчишь? — снова крикнул Чимнэ,— Иди сюда, перекурим_.

—   Гони собачек на пост! — негромко сказал Тэмгэн внучке.— А я постараюсь задержать их. Недобрые люди. Сразу видно. Я Чимнэ признал...

Охотник огляделся по сторонам, приметил ша­гах в пяти большой, обточенный ветрами валун. Когда Рультынэ уселась в нарту и собачья упряжка, сорвавшись с места, покатила на­искосок в лощину, произошло именно то, чего больше всего опасался Тэмгэн: грохнул выстрел, за ним второй, третий...

Старик упал в снег, пополз к валуну, укрылся за ним. Сомнений быть не могло: стреляли по уходящей нарте. Но собачья упряжка неслась безостановочно. Вот она спустилась в лощину, вот скрылась за поворотом. Собачий лай затих. Тэмгэн облегченно вздохнул: Рультынэ больше никто не угрожает. Ну, а с этими он как-нибудь справится. Чимнэ и его дружкам будет не так-то просто вскарабкаться по склону. Главное — не дать им уползти за останец. Нужно бережно рас­ходовать патроны, так как помощь подоспеет не раньше чем через час.

Завязалась перестрелка. Пули то и дело цо­кали о валун. В конце концов Чимнэ и его спут­ники, по-видимому, утомились. Выстрелы стали раздаваться все реже и реже. Неожиданно Чим­нэ заговорил. И голос его был вкрадчивый, поч­ти просящий:

—   Тэмгэн,— сказал он,— я узнал тебя, Тэм­гэн. Наверное, и ты признал меня. Я— Чимнэ, К чему вся эта пальба? Давай разойдемся так, как будто бы и не встречались. Ты старый чело­век, и я старый человек...

—   Ты злой дух, а не человек,— проворчал охотник и перезарядил винтовку.

...Чимнэ лежал на снегу и с тоской думал, что встреча с охотником Тэмгэном испортила все дело. Нужно было сразу же разделаться с ним. Тэмгэн оказался хитрее, чем это можно было предполагать... Старая лисица...

—   Вы болван, Чимнэ! — злобно проговорил тот, которого звали Мэйдигом.— Я с удовольст­вием размозжил бы вам голову. Но это никогда не поздно. Вон он, контейнер, метров триста — четыреста до него, не больше! Целую неделю скитаться по тундре, мерзнуть, голодать — и вот у самой цели оказаться в дураках. Кто вас про­сил окликать этого старого дуралея? Нужно бы­ло снять его. Его и девчонку. А вы распустили язык. Если останемся живы, в чем я начинаю сомневаться, вы дорого заплатите за этот промах.

Мэйдиг так и кипел злобой. Он с удовольст­вием задушил бы Чимнэ, но Чимнэ еще был ну­жен ему и Рыжему Кену. Они попытались от­ползти за останец, но пуля Тэмгэн а сбила мала­хай с головы Мэйдига. Пришлось снова залечь за камнями.

—   Метко целится! — восхитился Рыжий Кен. Он понимал толк в стрельбе, сам стрелял непло­хо.— Советую зарыться лицом в снег и ждать, пока он перещелкает нас, как куропаток. Если бы мистер Дженикс мог видеть, в какую глупую историю мы влипли, он не заплатил бы и цента за наши головы. Скоро к старому чукче подо­спеет помощь, помяните мое слово!

—   Идите вы к черту! — рассвирепел Мэйдиг.— Сами-то вы хороши — не смогли снять девчон­ку... Теперь расхлебывайте...

Да, скоро к старому охотнику подоспеет по­мощь, и тогда им не сдобровать. Из-за глупой случайности рушится все. Нужно было действо­вать: убрать с дороги Тэмгэна, забрать из фото­контейнера пленку — самое важное, самое нуж­ное, без чего просто немыслимо возвращаться к боссу Джениксу. В этом и заключалось зада­ние— забрать пленку, замести следы. Завтра должен прийти катер с того берега. Но как они вернутся на катер, не выполнив задания?

—   Послушайте, Чимпэ,— произнес Рыжий Кен почти спокойно,— вы все равно человек кончен­ный. Вы завалили все дело и должны искупить вину. Ползите к своему соплеменнику, зарывай­тесь в снег, делайте что хотите, но вы должны покончить с этим старым идиотом. Я буду отвле­кать его внимание на себя, поползу влево. Мэйдиг, как старший, не должен рисковать собой.

Но Чимнэ даже не пошевелился.

—   Вы поняли меня? — и Рыжий Кен поиграл пистолетом.

—   В этом нет нужды,— с усмешкой отозвался Чимнэ.— Взгляните-ка туда!

Мэйдиг и Рыжий Кен поглядели на вершину хребта и радостно вскрикнули. Захлебываясь от восторга, Мейдиг заорал:

—   Тедди, Майкл! Помогите нам разделаться с этой старой скотиной. Контейнер возле него. Будьте осторожнее!

Те двое, Майкл и Тедди, отделились от группы еще два дня назад. Они тоже искали контейнер. Сейчас они сразу же сообразили в чем дело, и открыли огонь по старому Тэмгэну.

2. На помощь

Сигнальщик Иван Прохоров стоял на вышке наблюдательного поста и, приложив к глазам би­нокль, пристально вглядывался в однообразную морскую даль. Льдины... льдины... Они лениво ползут куда-то на северо-запад. Белесая дымка застилает все. Солнце повисло невысоко над го­ризонтом. Вот над водой взлетели фонтаны. «Киты...» — догадывается Прохоров. Назойливо свистит ветер в оттяжках антенны. Антенна на­поминает мачту корабля, и матросу кажется, что он находится на мостике эсминца, куда он так мечтал попасть служить.

Мечты... Может быть, потому, что Иван обла­дает мечтательным характером, ему и не везет в жизни. На занятиях, когда мичман Ситников рассказывает о синфазных многодипольных ан­теннах, об индикаторах дальности и кругового обзора, Иван сидит, полуприкрыв глаза, и меч­тает. О чем мечтает, он и сам не мог бы сказать точно. Север поразил его с первого дня службы на посту. Все здесь необычно: пустынные горные хребты с мрачными ущельями; заросли карлико­вой ивы, прячущей во мху свои крошечные сте­бельки; долгая полярная ночь с ее пургой и спо­лохами. Летом солнце круглые сутки заливает тундру белым светом, гудят над яркими маками огромные шмели, нагромождения камня кажутся белыми от миллионов птиц, выводящих здесь птенцов. Тоскливый крик чаек и черных казарок сливается тогда с гулом прибоя, беснующегося у подножья отвесных скал. Простор без конца и края! Север!.. А за горами в небольшом чукот­ском стойбище живет черноглазая насмешливая Рультынэ. В последнее время Иван все чаще и чаще вспоминает веселые ямочки на ее щеках, милый говор, совместные прогулки по побе­режью.

— Горе мне с вами, Прохоров,— говорит мич­ман Ситников.— О чем вы только раздумываете на занятиях? Опять материал не усвоили. Так из вас никогда радиометрист не получится.

—   Виноват. Все выучу.

—   Выучу, выучу! Рассеянность только акаде­микам позволительна. А матрос всегда должен быть начеку.

Мичман любит наставлять. Делает он это об­стоятельно, приводя в пример разные поучитель­ные случаи из своей многолетней службы. Про­тиворечие заключается в том, что сигнальщик Прохоров по-настоящему мечтает стать радио­метристом. Он завидует матросу Терюшину, стар­шине второй статьи Печникову и всем, кто там, внизу, часами сосредоточенно следит за экраном локатора.

—   Эх ты, анахронизм! — подсмеивается Терюшин.— Ну что ты увидишь в свои окуляры, хоть целый день стой на ветру! А я глянул на экран — и пожалуйста: море — как на ладони. Одним словом, техника.

У Терюшина цепкие глаза, ехидная улыбочка на тонких губах. Он мал ростом и сухощав. Но Иван ему завидует. Завидует его подвижности, юмору, умению говорить складно и интересно. С Терюшиным они большие друзья, несмотря на разницу в характерах. Да и вообще на посту все живут дружно. Иначе здесь и нельзя. Суровая природа и чувство ответственности за вверенное дело сплотили людей, научили их ценить товари­щество.

Иван заметил, как в правом секторе появилась едва различимая темная точка.

—   Вижу цель! — передал он в радиорубку. Прохоров знал, что все его данные радист сразу же сообщит на «большую землю». Чем дольше всматривался он в темную точку, тем больше росло в нем волнение, Неизвестное судно!.. Да, да, ошибки быть не может... Теперь его видно даже простым глазом. Почему оно появилось в этих водах? Ведь не так уж часто появляются здесь суда, да еще в такое время года!'..

И воображение сразу же нарисовало целую картину; шхуна под чужим флагом, «случайно» забредшая к советским берегам, подозрительные «рыбаки», под брезентовыми куртками которых угадывается военная выправка...