Его родителей погубила планета Варна своей сильной гравитацией. На Варне у него нет больше друзей, там есть только охотники за его головой. А ведь он всегда считал себя варновцем и только теперь понял, что ошибался.
Ни родных, ни друзей, ни страны, ни мира... ни даже корабля.
Всего лишь скафандр, запас кислорода на несколько часов да враждебная вселенная вокруг.
И все же он оставался Звездным Волком и, если суждено умереть, он сделает это достойно, как подобает Звездным Волкам...
Огромный, сверкающий звездами небосвод медленно кружился вокруг него. Остановить вращение своего тела Чейн мог бы включением импеллеров, но он берег их энергию. А так, вращаясь, он был еще и в выгодном положении: при каждом повороте мог обозревать все звездные поля.
Но, увы, в них не было пи одного движущегося объекта, ни одного.
А часы шли и шли. Он долго был предметом созерцании со стороны величественных солнц, которые не спешили расставаться с умирающим человеком.
Но пот, где-то на десятимиллионном обороте, как подумалось Чейну, его глаза что-то заметили. Одна из звезд мигала.
Когда же он снова взглянул на нес, то увидел ровный, спокойный свет. Неужели подпело зрение? Вполне возможно, и тем не менее он будет продолжать свою рискованную ставку. Он включил импеллеры и понесся в направлении заинтересовавшей его звезды.
Спустя несколько минут он убедился, что глаза не подвели. Замигала еще одна звезда на короткое время, как будто что-то се то закрывало, то открывало. Он всмотрелся пристальнее, но ничего не смог рассмотреть: на мозг снова опустилась черная пелена. От перенапряжения снова открылась рана; он чувствовал, как через нее уходит его жизнь.
Когда зрение к нему возвратилось, Чейн увидел на звездном небе черное пятно, которое, постепенно увеличиваясь, приняло очертания корабля. Судно было явно не с Варны; там корабли небольшие по размерам и напоминают по форме иглу. А этот имел силуэт кораблей Класса Шестнадцать или Двадцать и необычный дугообразный мост, характерный для судов старой Земли. Корабль еле двигался навстречу Чейну.
Чейн лихорадочно соображал: какую же версию сочинить о себе для его спасителей, так чтобы они не догадались, кем он был на самом деле. В глазах снова стало темнеть, но он поборол слабость и начал сигналить включая и выключая вспышки на импеллерах.
Ему никогда не вспомнить, сколько времени прошло прежде, чем он увидел около себя корабль с открывшейся черной пастью шлюзовой камеры. Последним усилием воли он неуклюже влез в камеру и, прекратив борьбу за жизнь, провалился в кромешную тьму.
* * *
Он чувствовал себя на удивление хорошо, когда проснулся. И понял почему, увидев, что лежит на койке и у его бока светится лечебная лампа. Рана уже подсохла и выглядела наполовину зажившей.
Чейн повел глазами вокруг. Спальный отсек был невелик. На металлическом потолке горела лампочка, и он ощущал по монотонности и вибрации, что корабль шел в рабочем режиме. Затем он увидел, что на краю противоположной койки сидит человек и наблюдает за ним.
Человек встал и подошел к нему. Он был старше Чейна, значительно старше. Его руки, лицо, вся фигура имели вид странной незавершенности, словно были грубо вытесаны из камня неумелым скульптором. У него были немного поседевшие короткие волосы и длинное, как у лошади, лицо с глазами неопределенного цвета.
- Вы успели как раз вовремя, - сказал он.
- Действительно, - согласился Чейн.
- А теперь скажите мне, какого дьявола раненый землянин носится по созвездию Ворона? - спросил незнакомец и потом, как бы вдогонку, представился: "Джон Дайльюлло".
Чейн увидел на поясе комбинезона землянина станган - оружие ошеломляющего, но не поражающего действия.
- Вы наемники, не правда ли?
- Да. Но вы не ответили на мой вопрос.