- Если он на меня сердится, то у него есть сержант Роден, чтоб меня побить. А если он вдруг узнает, что я ушел из замка ночью, то именно так и будет. Потому-то я и не взял с собой никого из солдат.
- А мой отец говорит, что физические наказания - это варварство, вмешалась Дирив.
- Ну, не так уж это тяжело, - сказал Йама, - по крайней мере всегда знаешь, когда оно кончается.
- Эдил посылал вчера за отцом Квином, - произнес Ананда. Он запихнул в рот остатки ягод и встал. Капли сока блестели у него на зубах, в голубоватом свете Галактики они казались черными.
Йама сказал мрачным тоном:
- Отец думает, что со мной делать. Он несколько раз говорил, что хорошо бы подыскать для меня место клерка в каком-нибудь тихом отделе Департамента. Думаю, поэтому доктор Дисмас и отправился в Из. Но я не хочу быть клерком, уж лучше - проповедником. По крайней мере посмотрю мир.
- Ты уже слишком взрослый, - рассудительно заметил Ананда. - Мои родители посвятили меня, когда мне было сто дней от рождения. И дело не только в возрасте, ты слишком полон греха. Ты следишь за своим бедным отцом, воруешь.
- И убегаешь по ночам, - вставила Дирив.
- Ананда тоже.
- Но не блудить, - сказал Ананда. - Отец Дирив знает, что я здесь. И я не хуже любого солдата гожусь в сторожа, правда, меня легче подкупить.
Дирив сказала:
- Нет, Ананда. Мы на самом деле пришли охотиться на лягушек.
Ананда добавил:
- А кроме того, я завтра исповедаюсь в своем грехе перед алтарем.
- Как будто Хранителям есть дело до твоих мелких грехов, - сказал Йама.
- В тебе слишком много гордыни, чтоб стать священником, - ответил Ананда. - Прежде всего слишком много гордыни. Приходи и помолись вместе со мной.
Облегчи душу.
Йама продолжал:
- Чем быть клерком, лучше стать священником, но больше всего я хочу быть солдатом. Я убегу и запишусь в армию.
Выучусь на офицера и буду командовать ротой солдат. А может, сторожевым кораблем. Буду сражаться с еретиками.
- Вот потому-то твой отец и хочет сделать тебя клерком, - пробормотал Ананда.
Вдруг Дирив сказала:
- Тихо!
Мальчики дружно повернули головы и посмотрели, куда она показывает. По темному небу, далеко за полями, двигалась точка яркого бирюзового цвета. Она летела к Великой Реке.
- Машина, - объяснил Йама.
- Конечно, - отозвалась Дирив, - но я не это имела в виду. Мне послышалось, что кто-то кричал.
- Это лягушки спариваются, - сказал Ананда.
Йама решил, что машина находится в полумиле от них. Ее мигающий след как будто вышил дорожку между миром и ее собственной реальностью.
Он предложил:
- Надо загадать желание.
Ананда улыбнулся:
- Я этого не слышал, брат Йама. Подобные предрассудки недостойны такого образованного человека, как ты.
Дирив сказала:
- К тому же нельзя загадывать желание, потому что оно может сбыться. Как в той сказке про старика и лису.
Я правда что-то слышала. Вдруг это еретики? Или бандиты. Тихо! Давайте послушаем.
Ананда заметил:
- Я ничего не слышу, Дирив. Может быть, это бьется твое сердце, быстро-быстро, просто оно переполнено. Я прекрасно сознаю, Йама, - я всего лишь бедный монах, однако кое-что знаю точно. Хранители видят все, и нет никакой нужды взывать к ним, обращаясь к их слугам.
Йама пожал плечами. Разумеется, бессмысленно спорить с Анандой о таких тонкостях. Его с самого рождения обучали теологии, но с другой стороны, разве не могут машины, пролетая мимо, подслушать наши желания? Ведь пожелать чего-то - это все равно что помолиться, только неофициально. А уж молитвы точно бывают услышаны. И даже иногда осуществляются. Если бы молитвы не вознаграждались, люди давным-давно бросили бы эту привычку, как фермеры, которые бросают земли, не приносящие больше урожая.