Здесь, как и под Ольховаткой, вновь много советских бойцов отличилось. Был в их числе и артиллерийский расчет, которым командовал ефрейтор Кузьма Андреевич Зуев.
На время боя орудие Зуева было придано небольшому пехотному подразделению. Прибыла пушка в подразделение.
Окружили ее солдаты.
Среди пехотинцев много совсем молодых бойцов. Есть и такие, которые пушку впервые так близко видят. Смотрят солдаты: кто издали, кто ближе подходит. А один и вовсе шагнул к орудию. Колеса потрогал, пощупал лафет, ствол, словно по шее коня, похлопал. Обратился к артиллеристам:
– Здорово лупит?
– Молния-гром!
Замаскировали артиллеристы орудие, установили так, чтобы фашисты не сразу его заметили, приготовились к бою.
Вот и фашистские танки пошли в атаку. Выжидают артиллеристы. Выжидают бойцы в окопах.
Ближе танки. Все ближе.
«Чего не стреляют?! Чего не стреляют?!» – тревога прошла в окопах.
И вот ударила грозно пушка. Считают огонь солдаты:
– Раз!
– Два!
– Три!
Посмотрели теперь на поле:
Раз.
Два.
Три.
Три фашистских танка стоят подбитыми. Прошел по окопам восторженный гул:
– Вот так ребята!
– Вот так орудие!
– Молния-гром! – заключает тот самый, который пушку, словно по шее коня, похлопал.
Продолжается бой. Опять фашисты идут в атаку. Опять пушка огонь открыла. Смотрят солдаты: четыре новых танка стоят подбитыми. А за этими снова три.
И снова в окопах:
– Вот так расчет!
– Глаз как алмаз!
– Пушка, братцы, у них особая!
– Да что там пушка – люди они особые!
Сказали бойцы и сглазили. Определили фашисты место, где стояла в укрытии наша пушка. Разбили фашисты советскую пушку.
Замолчала пушка. А фашисты идут и идут. Все ближе они к нашим окопам.
Вступили пехотинцы теперь в сражение. Подпустили к окопам танки. Полетели гранаты в танки.
Наблюдают артиллеристы. Ловко бросают бойцы гранаты. Считают артиллеристы подбитые танки:
– Раз!
– Два!
– Три!
Не сдержались артиллеристы:
– Вот так ребята!
– Вот так гранаты!
Продолжается бой. Нелегка для фашистских танков схватка с героями. Вновь выходят из строя фашистские танки. К подбитым прибавляются новые. Считают артиллеристы и эти новые.
Не могут артиллеристы скрыть своего восторга:
– Вот так пехота!
– Глаз – ватерпас!
– Гранаты, братцы, у них особые.
– Да что гранаты – люди они особые!
Много под Понырями было солдат «особых», много «особых» гранат и пушек. Стойко стояли в боях солдаты. Сдержали они фашистов. Не прорвались и под Понырями фашисты к Курску. Снова бросились на Ольховатку. Неприступна опять Ольховатка.
Рассчитывали фашисты отсюда, с севера, со стороны Орла, Ольховатки и Понырей, быстро вперед пробиться. А продвинулись всего лишь на десять – двенадцать километров. Продвинулись. Остановились. Дальше к Курску пути закрыты.
Железный батальон
Бой шел у селения Крутой Лог. Это южнее Курска. Отсюда, со стороны Белгорода, наносили фашисты второй удар. Рвались они на Корочу, на Обоянь, на Прохоровку. Здесь, у селения Крутой Лог, как раз в направлении на Корочу, держал оборону стрелковый батальон капитана Бельгина.
120 танков, в том числе 35 «тигров», обрушились на наши окопы.
– Противотанковые ружья к бою! Гранаты к бою! – командует капитан Бельгии.
Сдержали наши удар фашистов. Откатились назад фашисты. Откатились. Чуть переждали. Снова идут в атаку. На этот раз за танками идет пехота.
– Пропускай танки! – командует Бельгии.
Знают солдаты, что значит пропустить танки. Укрылись они в окопах. Проползли над ними фашистские танки. Поднялись бойцы, открыли огонь по фашистской пехоте. Беззащитной оказалась теперь пехота. Немалый урон нанес батальон фашистам. Пока развернулись танки, пока пришли на помощь своим солдатам – защищать оказалось некого: легла под метким огнем советских стрелков вражеская пехота. Взялись наши солдаты теперь за танки. Достается фашистским танкам.
Удержали рубеж советские солдаты. Откатились назад фашисты.
Откатились фашисты. Чуть переждали. В третий раз начинают они атаку.
Опять пошли танки. Ревут моторы. За танками грозно идет пехота.
– Пропускай танки! – снова дана команда.
Укрылись солдаты в окопах. Ждут, когда пройдут над головами танки.
– Сейчас пройдут, и тогда не зевай, – рассуждают солдаты. – Снова покажем фашистам!
Все ближе к окопам танки, все ближе. И вдруг, подойдя к окопам, остановились танки. Остановились. Затем развернулись. И стали «утюжить», то есть ходить по нашим окопам. Ждут фашисты: вот-вот побегут из окопов советские солдаты.
– Ну как?
– Не бегут, – отвечают фашистам. – Держатся.
И верно – держатся.
Открыли тогда фашисты пулеметный огонь по окопам. Ждут фашисты: вот-вот побегут солдаты.
– Ну как?
– Не бегут, – отвечают фашистам. – Держатся.
И верно – держатся.
Но не только держались и удержались советские солдаты. Не прекращали с фашистами бой. 39 фашистских танков подорвали советские солдаты к концу сражения. Уничтожили без малого тысячу фашистов.
Отступили опять фашисты.
«Железным батальоном» назвали за этот бой батальон капитана Бельгина. Точное очень слово. Ищи – не найдешь другого.
Гвардейский аппетит
Танкист лейтенант Бессарабов мечтал о «тигре», то есть мечтал в бою своим танком подбить фашиста. Отличный танкист Бессарабов. Как же ему – без «тигра»!
Сражался Бессарабов южнее Курска, возле города Обояни. С особой силой тут рвались вперед фашисты. Именно здесь больше всего и появилось фашистских «тигров».
Разгорелось сражение. И вот в самом его начале подбил Бессарабов танк. Правда, не «тигра». Подбил обычный. Поздравляют его товарищи. Подбить танк, хотя и обычный, случается тоже не каждый день.
– Не то, не то, – махнул огорченно Бессарабов.
Продолжается бой. И снова подбил Бессарабов танк. Правда, не «тигра». Подбил обычный.
Поздравляют его товарищи. Не каждый день ведь такое случается, чтобы подбить два танка.
– Не то, не то, – опять о своем Бессарабов.
– «Тигра» он хочет! – смеется лучший дружок Бессарабова, лейтенант Гогоберидзе.
Не отпирается Бессарабов.
И вот в том же бою повстречал он «тигра». Столкнулись танки на встречных курсах, нос к носу, лобовая броня к броне.
Припал к орудию Бессарабов. Послал бронебойный снаряд по «тигру». Ударил снаряд в броню. Смотрит Бессарабов: не тронут «тигр». Отлетел от брони снаряд. Лишь искры, как из трамвайной дуги, посыпались. Снова Бессарабов пустил снаряд. И снова снаряд – словно в слона горошина. Недоступной для наших танковых пушек была лобовая броня у «тигра».
Фашист ответно открыл огонь. Едва увернулся от «тигра» тогда Бессарабов. Едва от врага ушел.
На следующий день под Обоянью вновь разгорелась битва. Бились упорно. И мы и фашисты. Железо сошлось с железом. Сила ломила силу.
И вот – ура! – подбил Бессарабов «тигра». Стрелял не в лоб, как вчера, а в бок, где тоньше броня у танка.
Разгорячился боец в сражении. Рвется он к центру боя. Вдруг видит – рядом танк лейтенанта Гогоберидзе. Слышит по рации голос друга:
– Что тебе, мало «тигра»?
– Мало! – кричит Бессарабов.
– Хочешь еще?
– Хочу!
Усмехается Гогоберидзе:
– Наш аппетит, танкистский!
Подбил второго «тигра» танкист. Минута, вторая – горит и третий.