В Иерусалим постоянно приходило множество самых разных паломников: и иудеев, и христиан, и мусульман. Одни шли к Стене Плача, другие – к храму Гроба Господня, третьи – в мечеть Куббатас-Сахра, возведенную при Омаре I. А порой, если приближался один из великих праздников, в Иерусалим двигалось столько паломников, что дорога, если смотреть на нее сверху, с гор, напоминала муравейник, и пробиться на базар было очень трудно.
Мелеахим снова прикинул, не следует ли ему все же заговорить с незнакомцами. Паломники были людьми неопасными, а если они пришли издалека, то наверняка смогут порассказать много интересных историй. И все же он не осмелился. Наверное, оттого, что не видел их лиц. Мелеахим по опыту знал, что далеко не все христиане и мусульмане дружелюбно относились к евреям.
Путники приблизились и наконец остановились – как раз возле того куста, за которым укрылся Мелеахим. Он затаил дыхание.
Первый из паломников что-то сказал. Голос был молодой, но язык – незнакомым, и Мелеахим не понял ни единого слова.
– Говори на иврите, Стефано, – откликнулся его собеседник с сильным акцентом. – В конце концов, это язык нашего Господа. К тому же тебе придется привыкать к нему. Стефано смиренно склонил голову.
– Мы пришли, отец Джакомо, – медленно произнес он, с трудом выговаривая древнееврейские слова.
– Да, мы у цели, – вздохнув, подтвердил второй, видимо, пожилой человек. – Долог был путь и труден, но мы все же добрались. Иерусалим, святой город. Место, где принял свою смерть на кресте наш Господь. Скоро мы будем стоять у Его Гроба, на том месте, где ангел возвестил ученикам о Его Воскресении. Мы будем молиться и просить Его дать нам силу, дабы исполнить нашу миссию. – Говорил отец Джакомо вкрадчиво и вполне миролюбиво, но по спине у Мелеахима почему-то побежали мурашки. – Наконец час пробил.
– Аллилуйя, – провозгласил Стефано.
– Сегодня великий день. Приближается конец господства богохульников над святыми местами, наконец-то Крест возвысится над полумесяцем и звездой Давида. В этот день начнется последний крестовый поход.
– Аминь.
– Пойдем, Стефано. – Отец Джакомо положил руку на плечо своего молодого спутника. – Войдем же в ворота и приступим к той великой миссии, для которой Господь избрал нас.
Паломники отправились дальше, ускорив шаг, словно им не терпелось побыстрей добраться до городских ворот и начать свое дело – что бы они ни имели в виду под последним «крестовым походом».
Мелеахим задрожал всем телом. Сам он не пережил ни одного крестового похода; не выпали они, слава Богу, и на долю его деда и прадеда. Однако он хорошо знал те страшные истории, которые, несмотря на прошедшие с тех пор столетия, все еще пересказывали друг другу жители Иерусалима. Истории о рыцарях в сверкающих латах под развевающимися знаменами, от мечей и копий которых потоками лилась кровь иудеев и мусульман. Это были рассказы о невообразимых зверствах; те давние события казались настолько чудовищными, что говорили о них только вполголоса и в темноте, при закрытых дверях и окнах, когда уже спали дети. К счастью, весь этот ужас остался далеко в прошлом. Во всяком случае, так гончар думал до сих пор. И тут вдруг появляются эти двое и почему-то толкуют о новом крестовом походе – о последнем! Может быть, это были посланные вперед разведчики, а где-то в горах скрывается войско, ожидающее удобного момента, чтобы напасть на Иерусалим?
Мелеахим задумался. Как ему лучше поступить? Пойти к янычарам и предупредить их? Донести на этих пилигримов? А что будет потом? Поверят ли ему солдаты или высмеют и обругают старым дураком? И даже если ему поверят, то ведь он же так и не увидел лиц этих странников.