— Слушай, ты когда-нибудь заложников брал? — Мацепуро притворно возмутился. — Ты требуешь миллион. Тебе его готовы дать. Требуешь вертолет. Тебе обещают. Думаешь — задаром? Не было бы у тебя заложников и сидел бы ты со своими молодцами в пустом автобусе, знаешь, что с вами сделал бы ОМОН?
— Знаю.
— Значит, все переговоры ведутся только из-за людей, которых ты захватил. Каждая наша уступка тебе — это свобода людям, сидящим здесь.
— Э, Дудар! — боевик махнул рукой одному из сообщников. — Отдай глухого. И бабу с ребенком.
11
Полковник Кутин изображал перед Кагарлицкой гостеприимного хозяина, открытого для гостей, а сам сидел как на иголках. Рассказывал подробности захвата торговцев оружием, а мысль крутилась в другом направлении: что там у Мацепуро? Нет ли жертв? Что требуют террористы? Сколько их?
Наконец, взглянув на часы, Кутин решил закругляться.
— Вот так и работаем, Галина Яковлевна. Стараемся. Как говорят, стоим на страже…
Полковник думал, что ставит точку в беседе. Вышло, однако, иначе.
— Ради бога, не надо рекламы, Валерий Борисович. — Кагарлицкая шутливого тона не приняла. — От рекламы мы уже все опухли. Я прекрасно знаю цену вашей конторе. Это раньше КГБ называли Госстрахом. После кизлярских событий и побед генерала Барсукова над террористами вашу контору иначе, чем Госсмех, уже и не зовут.
— Госсмех, значит? Ха! И над чем смеетесь?
— Над чем? Хотя бы над тем, что чеченские боевики ходят по городу и никого здесь не опасаются, наверное, считают, что служба безопасности ими занимается только во время захвата заложников.
Кутин с трудом сохранил на лице доброжелательную улыбку. Неужели эта баба, пройдоха в юбке, уже что-то пронюхала о террористах и теперь выложит на стол свои козыри? А он-то, дурак, метал перед ней бисер, надеясь, что случившееся до поры до времени удастся скрыть.
Стараясь замаскировать свое замешательство, Кутин достал пачку сигарет «Кэмел» и предложил гостье:
— Закурите?
— Спасибо.
— Как угодно, Галина Яковлевна. Так что же вы имели в виду, когда говорили о террористах?
— Задело? Я так и думала. А все очень просто. Позавчера Вера Чайкина… Надеюсь, вам известна эта фамилия?
— Телевидение?
— Боже мой! — Кагарлицкая всплеснула руками. — Даже это вы знаете!
Кутин не обратил внимания на откровенную язвительность реплики. Сказанное Кагарлицкой заинтересовало его по иным причинам.
— Так что Чайкина?
— Позавчера, — Кагарлицкая не скрывала торжества, — Верочка встретила в городе Рахмана Мадуева. Он шел по проспекту Победы с приятелями.
— Кто такой Рахман Мадуев?
— Не знаете? Впрочем, естественно. Откуда вам? Мадуев между тем боевик из отряда Басаева. О Шамиле-то слыхали?
Кагарлицкая явно старалась «достать» Кутина, но тот терпел, не подавал виду, что готов взорваться.
— Верочка в последней командировке встречалась с Мадуевым. Даже снимала его и вела запись.
— Почему же, встретив бандита в городе, она не сообщила об этом в милицию?
— Валерий Борисович, дорогой, вы же умный человек. Пора перестать надеяться, что журналисты станут добровольными осведомителями вашей конторы. Те времена безвозвратно ушли. Верочке еще придется ехать в Чечню. Зачем ей портить отношения с боевиками? Этим вы уж занимайтесь сами.
— И она говорила с Мадуевым?
— Боже мой! Как я с вами. Разве вы прошли бы мимо знакомого, не поговорив с ним?
— Когда Чайкина рассказала вам об этой встрече?
Что-то в тоне вопроса насторожило Кагарлицкую. В чем-чем, а в интуиции ей нельзя было отказать.
— Почему это вас так заинтересовало?
Кутин грустно улыбнулся. Пригладил редеющие волосы.
— Скажу. Только ответьте на мой вопрос.
— Верочка позвонила ко мне в редакцию позавчера днем, после встречи. Сразу.