– Почему ты общаешься с этой трещоткой? Неужели тебя не выводит из себя ее присутствие?
– Конечно, Августа умом не блещет, – согласилась герцогиня, – но ты же знаешь, что я не могу уволить ее!
– Хочешь, это сделаю я?
Герцогиня испугалась, но потом решила, что Сильвестр говорит без задней мысли, поэтому только ответила:
– Глупенький мой мальчик, ты же знаешь, что не сможешь так поступить.
Сильвестр удивленно поднял брови.
– Ты ошибаешься, мама. Я легко могу это сделать и не вижу, что может мне помешать.
– Неужели ты не шутишь? – воскликнула герцогиня, все еще надеясь перевести разговор в игривое русло.
– Да, я говорю совершенно серьезно, моя дорогая! И прошу тебя – будь со мной откровенна! Разве ты не мечтаешь, чтобы она исчезла раз и навсегда.
– Ну да… – герцогиня грустно улыбнулась, – порой мне хочется этого! Только держи это в тайне, ладно? Я должна соблюдать правила приличия, и порой мне бывает стыдно за такие мысли! – Поняв, что ее слова удивили сына, пожилая леди добавила: – Конечно, меня, как и тебя раздражает, когда она болтает вздор и не понимает, что ее присутствие нежелательно, когда ты приходишь ко мне. Но, поверь, иногда я считаю, что мне даже повезло, что Августа со мной. Дело в том, что развлекать инвалида не очень веселое занятие, а Августа ни разу не вышла из себя и не разозлилась на меня. О чем бы я ее ни попросила, она все делает радостно и с такой охотой, что мне порой кажется, будто ей нравится быть у меня на побегушках!
– Очень на это надеюсь!
– Сильвестр…
– Моя дорогая мама, сколько я себя помню, она всегда во всем с тобой соглашается и не может пожаловаться на жизнь! Ты платишь ей намного больше, чем платила бы любой другой сиделке. Не так ли?
– Можно подумать, что тебе жалко этих денег!
– Если ты считаешь, что она того заслуживает, то мне их жалко не больше, чем тех денег, которые получает мой лакей. Я выплачиваю слугам весьма приличное жалованье, но среди них не найти ни одного человека, который бы не заслуживал щедрого вознаграждения.
Герцогиня вопросительно посмотрела на сына. В ее глазах мелькнула тревога.
– Случай с Августой не то же самое, – примирительно проговорила она, – но не будем ссориться из-за этого! Поверь, без нее я буду чувствовать себя очень несчастной, мне ее будет не хватать.
– Если это так, мама, больше не будем говорить на эту тему. Неужели ты думаешь, будто я откажусь платить человеку, который нужен тебе, вдвое… втрое больше того, что получает Августа? – Герцогиня протянула руку, и Сильвестр порывисто склонился к матери. – Ты же знаешь, я не сделаю ничего, что опечалило бы тебя! Не грусти, дорогая!
Герцогиня пожала руку сына.
– Конечно, знаю. Меня просто напугали твои слова! В них было столько жестокости! Но у меня совсем нет повода жаловаться на твою бессердечность, мой дорогой.
– Ерунда! – покачал головой Сильвестр, улыбаясь матери и ласково глядя на нее. – Давай оставим в покое твою скучную кузину. Любимая… позволь выразить одно пожелание. Мне бы хотелось, чтобы рядом с тобой находился человек, у которого были бы с тобой общие интересы!
– Ну, у меня есть Ианта, – напомнила сыну герцогиня. – Пусть она и не так близка мне по духу, но мы с ней отлично ладим.
– Я рад слышать это, но мне порой кажется, что тебе недолго осталось наслаждаться ее сомнительным обществом.
– Мой дорогой, если ты хочешь предложить мне нанять вторую компаньонку, умоляю тебя, не трать силы напрасно!
– Нет, я имел в виду совсем другое. – После небольшой паузы Сильвестр невозмутимо произнес: – Я собираюсь жениться, мама.
Эти слова как громом поразили герцогиню, казалось, она лишилась дара речи. Сильвестр обладал репутацией опасного ловеласа и герцогиня уже почти распрощалась с надеждой, что он предложит какой-нибудь даме руку и сердце. У нее были основания считать, что Сильвестр содержал не одну любовницу… и некоторые из этих киферид [1] обходились ему довольно дорого, если верить ее сестре Луизе!..