Лампы там не были зажжены, только в окне молельни слабо светились свечи над аналоем. Если эти люди при входе представились сестре-привратнице, та должна была уже предупредить аббатису.
Девушка достала из колчана стрелу и наложила на тетиву, придерживая лук на уровне бедра. Осторожно выбравшись за дверь, Мэллори прижалась спиной к неровной каменной стене башни. Полумрак и ей давал определенные преимущества. Босые ноги ступили на теплые камни монастырского двора, за день нагретые солнцем и еще не успевшие остыть.
– А где же женщины? – довольно громко спросил один из мужчин. – Только представьте – так много невинных девушек, мечтающих о сильном мужчине, который придет и избавит их от печальной участи умереть девственницами.
– Великодушный рыцарь вполне мог бы осуществить их мечты, – добавил другой.
Слова эти были встречены хохотом.
Поднимая лук, Мэллори как будто слышала свой собственный голос, эхом всплывавший в памяти, с теми же строгими интонациями, которые использовала она, обучая младших сестер искусству стрельбы из лука.
«Видишь, моя рука пряма, как стрела. Выпрями руку, но не напрягай. Не сжимай лук слишком сильно. Иначе стрела изменит направление, когда выстрелишь».
Девушка натянула тетиву, так что та коснулась ее губ и подбородка, и на мгновение нахмурилась. Справа от нее раздавались шаги. Еще незваные гости? Мэллори навела стрелу на шляпу с узкими полями, украшавшую голову незнакомца, оказавшегося в полосе света. Стоило ей спустить тетиву, и стрела устремилась бы вперед и вверх, в направлении пришельца.
Мужчина взглянул в ее сторону и ткнул в плечо стоявшего рядом соратника. Хохот мгновенно стих, как только мужчины, обернувшись, увидели, что девушка целится в них. Даже при слабом свете луны она сумела заметить потрясение и страх на лицах двоих, стоявших впереди.
Еще один мужчина подошел к ним сзади, оставаясь в тени.
– Опусти лук, сестра, – спокойно произнес он, но его сильный низкий голос разнесся по монастырскому двору, словно гул вибрирующей туго натянутой тетивы. – Если ты по ошибке выпустишь стрелу…
– Если я выпущу стрелу, то уж не по ошибке, – возмущенно ответила Мэллори, уязвленная его покровительственным тоном. Заметив, что мужчины обменялись тревожными взглядами, она добавила: – Объясните мне, зачем вы оказались в аббатстве Святого Иуды?
– Умерь свой пыл, леди Мэллори! – раздался надменный голос. Властный тон женщины показывал: она привыкла к повиновению немедленно и без вопросов. Но Мэллори больше всего поразило то, как дама обратилась к ней.
Поселившись в аббатстве Святого Иуды, девушка отказалась от титула леди. Она была рада, что ее называют сестрой, потому что, став частью монастырской семьи, она разорвала всякие отношения с отцом, давшим ей жизнь. Он не приехал к ней, когда она покидала дом, отправляясь в аббатство. Неужели спустя пять лет он решил вырвать ее из этой новой жизни, которая ей так нравилась? Но почему бы он позволил женщине…
Две дамы вышли из тени на свет, щедро льющийся теперь изо всех окон, когда остальные сестры проснулись и узнали, кто появился во дворе до наступления зари. Мэллори сразу же узнала аббатису, низенькую толстушку с факелом в руке. Рядом с ней шла женщина повыше, которую Мэллори не видела со времени ее последнего визита два года назад. Безжалостное время оставило свой след на ее лице, выглядевшем таким спокойным и гладким на портрете в кабинете настоятельницы, и все же Элеонора Аквитанская по-прежнему была прекрасна и элегантна, до мозга костей королева Англии и всех ее владений на континенте по ту сторону пролива Ла-Манш.
Опустившись на колени, Мэллори продолжала держать лук наготове, на случай если Элеонора прикажет ей стрелять в мужчин.