Ближайшими соседками Северова были две молодые женщины, судя по белой коже, откуда-то с севера. Ближайшими – это сильно сказано, до них было не менее ста метров, поэтому разнежившийся Северов не сразу сообразил, что соседки купальниками не заморачиваются. Через некоторое время Олег заметил, что девушки переместились чуть дальше, укрывшись за небольшой каменной россыпью. Летчик усмехнулся, специально заводить курортных романов он не собирался, хотя если случай представится…
Случай представился. Буквально на второй день своего пляжного отдыха, когда солнце уже клонилось к закату, Олег вдруг заметил, что одна из девушек вдруг забарахталась в воде. Видимо, свело судорогой ногу. Летчик быстро подбежал по пляжу поближе к незадачливой пловчихе и, бросившись в воду, несколькими мощными гребками доплыл до нее, бесцеремонно подхватил потенциальную утопленницу под мышку и потащил к берегу, благо до него было совсем недалеко. А потом подхватил на руки и понес к ее вещам. Подругу спасенной девушки так разморило на солнце, что она заметила Северова только тогда, когда он со своей ношей подошел прямо к их вещам. Она схватила платье и прикрылась им, глядя на них испуганными глазами. Олег усадил девушку на покрывало и спросил:
– С вами все в порядке?
Девушка энергично закивала.
– Точно? Моя помощь больше не нужна?
– Нет, нет. Большое спасибо!
– Если что, я буду вон там.
Он несколько мгновений разглядывал спасенную, затем повернулся и пошел к своим вещам. Девушка, а правильнее, молодая женщина, была стройной, русоволосой, сероглазой, лет двадцать пять на вид. Судя по состоянию живота, детей у нее еще не было.
Часа через полтора, когда Северов уже оделся, сбоку послышались легкие шаги.
– Я хотела еще раз поблагодарить за помощь. Чуть не утонула…
– Вода еще довольно холодная, всякое бывает, – поддержал разговор Олег.
– Даже не знаю, как такое получилось. Я ведь из Ленинграда, у нас там вода все лето немногим теплее и ничего. А тут… Еще раз спасибо.
Девушка Северову понравилась, разговорились. Ее звали Анна, ей действительно двадцать пять лет. Она работала на одном из ленинградских заводов после окончания техникума. Уже три года вдова – муж погиб на озере Хасан в 1938 году, детей они завести не успели. Снимала комнату она с подругой недалеко от домика, где остановился Олег, так что обратно с пляжа они шли вместе.
Вся следующая неделя пролетела в кружении чувств и страсти. Подруга Анны уходила на их прежнее место, а они уходили подальше, где люди почти не появлялись. Купались, загорали… Северов не был уверен, что Аня знает, кто такие нудисты, поэтому осторожно поинтересовался про отсутствие купальника. Аня ответила, что рядом все равно никого нет. Дома она тоже загорала и купалась, где людей мало, вот купальник и не нужен. Северов был не против такого здравого подхода. Весна, крымская чудесная погода, присутствие рядом красивой и ласковой молодой женщины привели его в приподнятое настроение. Ощущение, что все прекрасно, мгновенно испортила мысль о том, что Аня из Ленинграда. Города, который уже через полгода узнает, что такое блокада. И шансов пережить ее у Ани не так много. И здесь, в Крыму, через год будут немцы, и выживет ли добрейшая Ирина Павловна, неизвестно. А он, военный летчик и обладатель всего этого знания, ничего с этим поделать не может. Аня уловила смену настроения Северова и подумала, что это из-за нее. Но Олег уже справился с собой и задумчиво произнес:
– Ты ведь понимаешь, что скоро может начаться большая война?
– Ты что-то знаешь?
– Аня, я младший лейтенант, а не маршал! Это просто здравый смысл. Ленинград находится очень близко от границ, поэтому бомбить его будут очень сильно. Если ваше предприятие будут эвакуировать, непременно уезжай! Обещай мне!
Аня смотрела с удивлением и страхом:
– Ты все-таки что-то знаешь!
– Ну да! В Кремль вызывали и специально рассказывали! Я военный человек, командир, меня учили анализировать ситуацию. Я говорю о том, что может быть, а не о том, что обязательно будет.
– Но ведь наша армия…
– Аня, я лучше знаю, что собой представляет наша армия. Товарищ Сталин специально всеми силами оттягивает начало войны, чтобы армия успела перевооружиться. А наши враги стремятся этого не допустить. Это же просто и понятно. Еще раз повторяю, если война начнется, уезжай в эвакуацию! Обещай мне!
– Хорошо-хорошо, обещаю!
Аня надела платье и обернулась к Олегу:
– Пойдем, мне еще собраться надо. Скоро ехать, отпуск заканчивается.
Она не просила Северова писать, не стала давать ему свой адрес. Умная женщина, она понимала, что будущего у них нет и не может быть. Разница в возрасте, а он еще даже не знает, где именно придется служить. У них просто курортный роман, но она ни о чем не жалеет. Это была самая лучшая неделя в ее жизни. «А может, и в моей», – подумал Северов.
Перед расставанием Аня задумчиво сказала:
– Иногда мне кажется, что ты старше меня и что я у тебя далеко не первая, хотя ты точно не бабник.
Прижалась к нему и сказала:
– Прощай, провожать не надо.
Аня ушла, а Северов пошел собирать свои нехитрые вещи – завтра он тоже уезжал.
Рано утром, когда Северов прощался с Ириной Павловной, к ней постучался новый жилец – капитан-летчик бомбардировочной авиации с женой и маленьким сыном. Узнав, что Северов получил назначение в КОВО, посоветовал ехать в Севастополь:
– На аэродроме скажешь, что от капитана Каргина, тебя ребята на борт до Киева устроят. Самолеты туда часто летают, долго ждать не придется.
Капитан не обманул, Северов добрался до аэродрома около обеда и уже через пару часов вылетел в Киев на «ПС-84». До Киева добрались уже вечером, поэтому Северов переночевал на аэродроме, на диване в пустом домике для дежурной смены несуществующего пока полка ПВО. А утром прибыл, как предписано, в штаб округа за назначением.
На удивление Олега принял сам Птухин, который почитал бумаги и принялся расспрашивать, как получилось, что его вдруг перевели, летные школы с кадрами расстаются неохотно. Северов честно сказал, что ему ничего особо не объяснили, но, может быть, это потому, что он выиграл воздушный бой у майора, фамилии которого он не знает, только имя-отчество – Иван Васильевич.
Птухин призадумался, может, знал этого майора. Потом хлопнул рукой по столу:
– В общем, так! Служить будешь в 64-й авиадивизии, в 12-м истребительном авиаполку. Он базируется на аэродроме Боушев вблизи Станислава. Думаю, командир полка Герой Советского Союза майор Коробков Павел Терентьевич твои таланты оценит!
До аэродрома удалось добраться на машине, везущей из штаба какие-то тюки, и даже с попутчиком до самого Боушева, младшим политруком, оказавшимся на проверку новым полковым особистом. Миша Ногтев оказался не очень разговорчив, просто сказал, что назначен для дальнейшего прохождения службы в 12-й ИАП. Северову он понравился, чувствовались в нем спокойная уверенность и солидность, что не очень характерно для молодого человека лет двадцати двух – двадцати трех. Вскоре они забрались в старый «ТБ-3», который кряхтя взлетел и неспешно направился в Станислав с грузом запчастей для базирующихся там истребителей.
Город Станислав был довольно крупным городом, областным центром, имел около 200 тыс. населения, примерно 60 % населения составляли поляки, остальные в основном украинцы и евреи. Имелась также и довольно многочисленная армянская община.
Аэродром был расположен за южной окраиной города. На нем базировалось 66 истребителей «И-16» и «И-153» 12-го истребительного авиаполка. Пилотов было пока значительно меньше.
На аэродром «ТБ-3» приземлился уже в сумерках, поэтому Северов переночевал в полупустой казарме, а Миша пошел знакомиться с сослуживцами по особому отделу.
Наступило утро 30 мая, сияющий как медный пятак младший лейтенант Северов направился в штаб полка представляться майору Павлу Терентьевичу Коробкову. Герою Советского Союза, участнику боев против японских милитаристов на реке Халхин-Гол в 1939 году, похода советских войск в Западную Белоруссию 1939 года и советско-финской войны 1939–1940 годов.