Я знаю, что ты вспомнила, а что из твоего прошлого по-прежнему остается загадкой для тебя самой. Я даже знаю, чем помочь, но моя помощь, как и твоя, имеет вполне определенную цену.
- Ты говоришь загадками, и мне это не нравится, - сказала Каэ после недолгого раздумья. - К тому же помощь, которая имеет вполне определенную цену, очень часто вообще обесценивается.
- Я говорю загадками, ты говоришь афоризмами - мы друг друга стоим, поклонился ей паломник.
- Хорошо, я согласна выслушать тебя, только излагай яснее.
- Ты же сама Истина...
- Нет-нет, если я правильно поняла тебя в самом начале нашего разговора, ты просил помощи не у великой Кахатанны и хотел не встречи ищущего с богиней.
- Твоя правда, - ответил толстяк.
Правый глаз его стремительно зеленел на глазах ошеломленной собеседницы. Паломник смущенно кашлянул.
- Сейчас ты медленно обводишь взглядом лужайку вон за тем очаровательным мостиком, - продолжил он. - Я знаю, кого ты ищешь.
- Вот это было бы более чем просто удивительно, - сказала она, попытавшись поглядеть толстяку прямо в глаза, но это оказалось практически невозможным. Зеленый глаз его под немыслимым углом уставился куда-то назад, а левый - пока что голубой - бешено вращался в глазнице. И это была не самая большая странность разноцветного посетителя.
Каэтана не могла заставить себя заглянуть в него, чтобы определить истинную природу этого явления. То, что он неопасен, она почувствовала сразу, а вот на большее ее не хватило. Даже легкое прикосновение к сути таинственного посетителя открыло ей такую непостижимую бездну, что она отшатнулась от него. Краем сознания Каэ понимала, с кем свела ее судьба, но не рисковала признаваться в этом даже самой себе, ожидая, пока паломник сам не захочет ей представиться. А причин своего поведения она сама не понимала. Возможно, догадки были настолько невероятны, что их не хотелось осмысливать до конца.
- Ты ищешь троих, - бормотал между тем толстяк, - а они ищут тебя. Вон они появились в конце аллеи, торопятся и при этом отчаянно размахивают руками, пытаясь привлечь твое внимание. Вовремя они появились, - я рад.
Великая Кахатанна, возможно, и сумела бы царственно отреагировать на это сообщение, но внимание Каэтаны теперь можно было пытаться привлечь сколь угодно долго. Она во все глаза смотрела на собеседника.
А он продолжал как ни в чем не бывало:
- Да-Гуа, Ши-Гуа и Ма-Гуа хотят с тобой поговорить. Я не против, да и как я могу быть против? Хозяйка здесь, конечно, ты, и это к тебе пришел я со своей просьбой. Но признаюсь, мне очень на руку этот ваш грядущий разговор. Он успокоит тебя, ты перестанешь волноваться, а меня это избавит от необходимости в дальнейшем отвечать на множество ненужных вопросов. Единственная просьба - не становись, пожалуйста, Кахатанной. Так мы быстрее договоримся.
- До чего?
- До истины, только до истины, дорогая Каэ. Ну ладно, иди к монахам. А пока идешь, подумай над такой мыслью: я утверждаю, что Интагейя Сангасойя во всем своем блеске и величии не вынесла бы всех испытаний и не дошла бы до Сонандана, окажись она в том месте и в то время. А вот Каэтана дошла. Иди, я подожду тебя здесь, на солнышке.
- Пожалуйста, - попросила она.
Переходя через мостик и идя по лужайке навстречу трем монахам, она несколько раз оглянулась на странного посетителя, словно боялась, что он растворится в жарком золотистом воздухе.
Диковинное это существо, словно склеенное из обрывков разных людей, кого-то ей страшно напоминало. Настигла мысль, что в чем-то оно гораздо более могущественно и величественно, чем все Древние и Новые боги, вместе взятые.
Каэтана оглянулась в последний раз: толстяк, похожий на обиженного сенбернара, грелся на солнце.
Да-Гуа, Ши-Гуа и Ма-Гуа бегут навстречу со взволнованными лицами.