Вдруг и это чувство покинуло его. Подобно человеку, который во сне ощущает, как прохладный дождь пронизывает своими живительными нитями летнюю духоту, он почувствовал, что его медленно, но верно охватывает безнадежность, какая-то безысходность. И все оттого, что Керис не понимал, что с ним случилось.
Продолжая стоять прислонившись лицом к стене, Керис вдруг почувствовал, что словно проснулся. На душе стало легче, ум прояснился. Окружающее больше не виделось в черно-белых тонах, глаза стали различать оттенки. И тут Кериса охватила непреодолимая злость на самого себя – как он только мог выйти из дома необутым и невооруженным.
У него даже ноги подкосились, едва он подумал, что могло бы с ним произойти.
Собрав в кулак всю свою волю, парень снова двинулся вперед, одновременно стараясь углядеть ту самую руку с пистолетом.
Войдя в переулок, Керис стал осторожно пробираться навстречу темноте.
Внизу, в заросшем мхом каменном желобе, журчала вода. Вдруг перед ногами парня заблестела лужа, такая обширная, что ее просто невозможно было перепрыгнуть. Но он готов был поклясться, что на той стороне лужи не было следов мокрых подошв.
Керис вернулся назад, к распростертому на холодной брусчатке телу Тирле. В ближайших домах вспыхивал свет, послышались встревоженные голоса. Парню бросилось в глаза, что на груди Тирле расплылось огромное темное пятно. Рот был открыт – жизнь не хотела покидать это тело, легкие жадно ловили воздух. Керис опустился на колени и приблизил лицо к голове Тирле. Старик чародей открыл глаза, мутным взглядом посмотрел на Кериса и прошептал:
– Антриг.
Это было его последним словом. Через секунду Тирле был мертв.
– Нужно известить власти.
Архимаг Соларис, наклонясь над телом Тирле, не ответил на слова инструктора по технике владения оружием, который стоял в окружении жителей квартала. Тут были староверы и послушники, торговцы и ремесленники – все в наспех накинутых одеждах. Женщины с ужасом смотрели на безжизненное тело. Керис прикрыл платком лицо убитого – уж слишком страшно смотрели на людей распахнутые глаза трупа.
Парень заметил, что над кромками крыш уже забрезжил свет. Наконец старик произнес:
– Да, наверное, это нужно сделать.
Госпожа Розамунда неподвижно стояла, облаченная в свою обычную одежду, а не в какой-то ночной балахон, как большинство присутствующих. Услышав слова старика, она словно встрепенулась и сказала:
– А что извещать, они все равно найдут какой-нибудь повод, чтобы не заниматься этим делом до наступления рассвета.
Рот Солтериса скривился в усмешке:
– Возможно.
Тут он снова посмотрел на неподвижное тело Тирле. Кожа убитого чародея уже начала приобретать землистый оттенок, нос заострился.
Что-то шевельнулось внутри Кериса, и он протянул руку, чтобы поправить сбившийся камзол Тирле. Сделав это, молодой человек вдруг ощутил на ладони странную липкую жидкость. Да это же кровь, догадался он, кровь Тирле! Конечно, сам он привык к крови – какой же воин боится крови. Впервые Керис убил человека в возрасте пятнадцати лет – школам, где обучали воинскому мастерству, отдавали приговоренных к смерти преступников, поскольку, как известно, нет ничего лучше, как изучать все наглядно, на живом теле, а не колоть мечами скучные соломенные чучела. Если бы Совет Кудесников отдал такое распоряжение, он сам бы вонзил меч в горло Тирле. Но такое… В жизни Кериса еще не случалось, чтобы так умирал человек, которого он знал уже много лет. К своему стыду, Керис обнаружил, что многолетние тренировки не уничтожили в нем чувства жалости, о необходимости иметь которое так часто говорил инструктор-наставник. Надо же, как иногда получается. Сколько неудач за один день.
Наконец Солтерис поднялся на ноги, шелест его камзола вывел Кериса из задумчивости. Солтерис был весьма хрупкого сложения, с копной снежно-белых волос. Несмотря на довольно преклонные годы, Солтерис был довольно подвижен и даже сейчас без труда сумел подняться без посторонней помощи.
– Надо занести его куда-нибудь, не на улице же оставлять, – сказал волшебник.
При этом он поглядел на двух воинов, которые дежурили в эту ночь. Этот взгляд воины истолковали по-своему – они сразу же принялись убеждать, что во время убийства были на другом конце квартала, но Солтерис взмахом руки остановил их излияния.
– Никто в этом не виноват, – мягко сказал стражникам архимаг. – Мне кажется, Тирле убили потому, что он просто некстати оказался на пути стрелявшего, вот и все. К тому же наш чародей видел его да и вообще поднял тревогу. Оснований убрать такого человека больше чем достаточно.
– Нет, – проскрипел старческий голос, доносившийся со стороны Зловонного переулка, – ты не забывай о Вратах… Вратах в темноту… Вратах в пустоту…
Солтерис резко повернул голову на голос. Керис, повинуясь привычке, сразу выступил вперед, готовый в случае необходимости защитить деда. Но в следующий момент он успокоился, поскольку голос был знакомым.
– Тетушка Мин? – позвал Керис.
Из Зловонного переулка вышла согбенная фигура и засеменила к Солтерису.
Когда-то, в молодости, старуха была известна как Минхирдина Белокурая. Теперь от белокурости не осталось и следа – волосы были и седыми, и жидкими, а неподпоясанная длинная, до пят, рубаха волочилась по лужам и брусчатке. В руках Мин держала свое обычное вязание, с которым никогда не расставалась. Шла старуха, поминутно пошатываясь, и обеспокоенный Керис рванулся ей навстречу, чтобы старая женщина ненароком не растянулась на мостовой. Воин ласково сказал:
– Тетушка Мин, вам вообще не следовало бы подниматься с постели ночью, а уж сегодняшней ночью и подавно.
Но старуха явно не обратила внимания на добрый совет, зато прямым ходом направилась к Солтерису и Розамунде.
– Повсюду зло, – возвестила старуха. – Зло пришло к нам из других миров. Только тонкая перегородка отделяет нас от зла. Темный Волшебник знал это…
Солтерис удивленно нахмурил седые брови. Керис смотрел то на него, то на тетушку Мин, которая в конце концов, достав свое вязание, направилась обратно.
– Другие миры? – непонимающе поинтересовался парень. Он смотрел на брусчатку, на начало Зловонного переулка, на стены домов, вытесанные из серого камня. Потом он поднял голову – небо заметно просветлело.
– Но… – начал Керис удивленно, – мир-то наш. Он один. Других миров нет. А Солнце и Луна движутся вокруг нас…
Солтерис покачал медленно головой.
– Нет, сын мой, – сказал старик. – Уже давно известно, что не Солнце движется вокруг нас, а мы вокруг него. Хотя Святая Церковь пока не признала этого. Но тетушка Мин имеет в виду совсем не это, – снова нахмурившись сказал Солтерис. – Да, Темный Волшебник знал, несомненно. – Он перешел на шепот. – Как знаю и я. – Старик положил руку на плечо старой женщины. – Пойдем. Пока больше ничего не случилось, мы должны успеть с этим разобраться.
Послали стражника – одного из двух, которые были одеты по всей форме, – за лекарем. К удивлению Кериса, тот прибыл уже через полчаса. Затем они перешли в дом архимага, где в сводчатом кабинете Керис изложил Солтерису, Розамунде и тетушке Мин все, что он видел и слышал: пистолетные выстрелы, потом эта странная погоня, потом темнота – уж не Врата ли в Пустоту? А началось все с того, что он услышал стук каблуков по брусчатке площади. Керис еще тогда удивился – кто это из жителей города отваживается зайти, да еще ночью, в квартал Староверов.
Наконец пришел и лекарь – Керис был уверен: этот человек, одетый в камзол и толстые чулки, обутый в башмаки с массивными пряжками, наверняка врач или ворожей.
– Итак, доктор Нарвал Скипфраг. – Солтерис поднялся с резного кресла черного дерева и протянул изящную, но сильную руку. Врач пожал руку, вежливо наклонив голову. При этом он быстрым взглядом окинул комнату, мигом оценив ее убранство – шкафы до потолка, битком набитые книгами в кожаных переплетах, бутылочками, флакончиками и склянками, какими-то геометрическими фигурами непонятного назначения и хрустальными призмами.