Знаю я, где веревка лежит добрая. Старичок спрыгнул со стола и поковылял к двери.
* * *
Когда мы втроем подошли к колодцу, оттуда доносилось пьяное пение:
Хорошо в деревне летом,
Пристает г... к штиблетам.
Выйдешь в поле, сядешь с... гм, хм...
Далеко тебя видать.
Васька похихикал, смолк, а потом опять запел, но теперь уже тонким пронзительным голосом:
Полюбила парня я,
Оказался без...
На... мне без...
Когда с... до...
- Василь, кончай свои песнопения, - оборвал я пьяного пошляка, кидая в колодец конец веревки. - Держи канат, тягать тебя будем.
- Дер-ик-ржу, - сообщил Васька своим обычным хриплым голосом.
- Тянем, - сообщил я и потянул на себя веревку.
Мишка и мелкий дедок принялись мне помогать.
- Ты как там? - спросил Мишка, когда мы вытянули полтора метра веревки.
- Хорошо-о-о-о! - донеслось из колодца, потом раздался всплеск и сердитое ворчание, из которого я расслышал только "твою мать".
- А ну-ка тяните, - приказал я.
Старик и Мишка быстро выдернули из колодца оборванную веревку.
- "Добрая веревка", - передразнил Мишка старика. - "Знаю, где лежит", тьфу! Да она ж гнилая.
- И на старухе бывает прореха, - поведал домовой. - Ты бы, Мишань, не серчал, а накатил бы граммов эдак сто. Может, и еще про каку веревку вспомню.
- Ну да, - огрызнулся брат. - Накати ему! Нешто я добро на такого пня замшелого переводить буду? Фигушки, не дождетеся от меня.
Старик запыхтел и обиженно отвернулся, Мишка открыл рот, собираясь послать его куда подальше, а я так и не решил, чью сторону принять. Назревала ссора, но тут случилось непредвиденное. На сей раз с открытыми ртами оказались не только мы с братом, но и старикан. Прямо перед нами на двор садилось металлическое летающее блюдо. А может быть, и тарелка, не знаю, как теперь это обозвать. Не долетев до земли двух метров, блестящий диск застыл. В цельной структуре диска появилась трещинка, вниз спустилась лесенка эскалатора, и на утоптанный пыльный двор ступила зеленая нога. Чучело (а как иначе обозвать эту дрянь?) спустилось на землю и застрекотало так, будто говорила машина:
- Жители Земли, я, Гомункул Эхтипентропский, рад приветствовать вас. Прознав про вашу беду, наш Межгалактический Союз по устранению экстремальных ситуаций послал меня к вам на выручку. Чем я могу быть полезен братьям по разуму?
- Ты его видишь? - спросил меня брат.
- Да вроде, - выдавил я ошалело.
- И я вижу, - в голосе Мишки появилась дрожь. - Все, братишка, допились до чертей.
- Надеюсь, вы извините, что встреваю в вашу беседу, но я его тоже вижу, - прошамкал метровый старик.
- И что? - огрызнулся Мишка.
- А то, что я не пил ни капли, - начал закипать домовой.
- Ладно, мужики, - остановил я разгорающуюся склоку. - Тут разобраться надо.
Я прошел через двор, приглядываясь к зеленому существу. Оно было не выше домового, с большой головой, локаторами вместо ушей и канцелярской кнопкой вместо носа. Щуплое тело пришельца обтягивал блестящий скафандр. Я остановился в метре от трапа и церемонно поклонился. (А как иначе? Я ж никогда с пришельцами не общался, кто знает, как себя с ними вести.)
- Приветствую тебя, Гомункул Этилпропилтропский! - провозгласил я.
- Эхтипентропский, - миролюбиво поправил пришелец.
- Приветствую, - повторил я, пропуская его имя. - Ты прав, сын далекой планеты, нам нужна помощь. Мой друг Василий Разумный пал ночью вон в ту скважину, что дает нам воду. Мы не в силах вытащить его, помоги нам, внеземной друг.
- Хорошо, - заулыбался зеленый человечек. - Можно взглянуть?
Я кивнул, и Гомункул прошел к колодцу.
- Да их там двое! - удивленно распахнул глаза инопланетянин.
- Как двое?
- То есть как?
- Сейчас посмотрим, - сообщил инопланетянин и достал из кармана маленький приборчик.