Ивата раскрыл газету на странице объявлений. Оставив без внимания предложение услуг массажа, ужина в компании с женщиной средних лет и уроков французского и дойдя до раздела «Складские услуги», он углубился в чтение. Наконец он обвел одно из объявлений, сложил газету, сунул ее под мышку и покинул кафе.
Туман бесследно рассеялся, над головой сияла небесная лазурь. Ивата вернулся в машину и набрал номер из объявления. Ему ответил хрипловатый голос.
– Мацумото слушает. – Из трубки послышался кашель и следом щелчок зажигалки. – Ваше барахло – моя забота.
Ивата подтвердил свою заинтересованность в сделке, мужчина назвал адрес, и они договорились встретиться через час.
Ивата поехал на север через Харадзюку1 и оставил машину возле станции метро. Он шел по улице Такэсита, увешанной майками поддельных брендов, «Хелло Китти» и дешевыми сувенирами. Туристы глазели на разряженных трансвеститов и верещали от восторга. Стены между палатками пестрели плакатами музыкальных групп-однодневок. Из динамиков неслась незатейливая попса, школьницы-прогульщицы отчаянно торговались за безделушки. Ивата терпеть не мог этот район, но в здешнем нудл-баре подавали на завтрак отличный тамагояки2. Обычно заведение почти пустовало, но сегодня по неясной причине оно было набито офисными работниками, и все курили. Ивата чертыхнулся и вернулся к машине.
Он поехал на юго-восток, миновал великолепный трехполосный проспект Омотэсандо, где, по обыкновению, паслись состоятельные домохозяйки, падкие на дизайнерскую итальянскую одежду, затем свернул на Аояма-дори и еще через пятнадцать минут – на Мегуро-дори. Найдя между двумя домами свободное место, он вышел из машины и глянул на небо – похоже, вечером будет дождь.
Через окошко в стене ему выдали картонную тарелку с овощами и креветками в тесте. Старый повар ругал вчерашнюю игру, Ивата молча ел и кивал. Уходя, он пообещал, что непременно придет еще.
В конце улицы у облезлого магазинчика с пожелтевшими газетами вместо стекол стоял невысокий, с волосами, собранными в хвост, толстяк. Он курил и беспокойно оглядывал прохожих. Увидев Ивату, он сунул сигарету в зубы и протянул ему руку.
– Вы ко мне, надо полагать? – Сигарета дергалась в такт его словам.
Ивата кивнул и пожал руку мужчине.
– Тогда идемте, я вам всё покажу.
Мацумото перешагнул через кипу рекламных проспектов и вошел внутрь лавочки. Ивата очутился в узкой комнате, но ее полумрак подействовал на него успокаивающе. По стенам шли ряды камер хранения самых разных размеров, в торце стояло несколько сейфов.
– Ну как, уважаемый? Подходит вам?
– Да, вполне.
– Что собираетесь хранить?
– Коробки с вещами – шестнадцать штук, если точно. Восемнадцать на восемнадцать на двадцать.
Хозяин присвистнул:
– Могу предложить вам заднюю комнату целиком, но не задаром.
– Сколько?
Мацумото бросил на Ивату косой взгляд:
– Если не секрет, уважаемый, почему вы просто не оставите их у себя?
– Секрет. Так сколько?
– Ладно. Для вас – тридцать пять штук в месяц.
Ивата покачал головой:
– Послушайте, предлагаю сделку: восемьдесят штук за три месяца. И в благодарность за уступчивость плачу вперед.
– Восемьдесят, – щурясь повторил хозяин, выпустив струю сигаретного дыма. – Авансом?
– Именно так.
– Да кто вы, кредитор в бегах?
– Мне нужно где-то схоронить барахло.
– Так могли бы отвезти его на большой склад, там дешевле.
– Не люблю формальности.
Мацумото пожал плечами:
– А, черт с вами. По рукам.
Незадолго до этого служащий банка вежливо напомнил Ивате, что денег от страховки осталось всего ничего. Тогда Ивата не придал этому значения. На улице Мацумото забрал у него пухлый концерт и вручил взамен связку ключей.
– Короче, увидимся через три месяца, – подмигнул он, развернулся и пошел прочь. Его конский хвост болтался из стороны в сторону.
На пути к машине до Иваты донесся раскат грома.
Около часу дня Ивата вошел в гигантский лабиринт вокзала Синдзюку и купил билет на скоростной поезд «Асама-573» до Нагано. Чистые сиденья и комфортная температура в купе были в самый раз. Проводники поклонились ему и удалились. Воцарилась тишина.
Поезд тронулся. Ивата задумчиво смотрел на удаляющийся Токио. Вот мимо пронеслись пригороды с районами новостроек и искусственными озерами. Как правило, здесь проживала дипломированная молодежь, приверженная здоровому питанию и спорту. Когда-то Ивата был одним из них – давно, задолго до того, как отправился в эту поездку. Он не мог припомнить, когда в последний раз садился в этот поезд, да не слишком и хотел.
Городские огни, как прекрасны они.
Но вот и панельные кварталы остались позади, а вокруг – километры безжизненных полей под линиями электропередачи. Зеленеющие холмы на горизонте словно вздыхали о потерянной любви.
В Нагано Ивата первым делом купил вечернюю газету и совершенно безвкусный готовый завтрак. Впрочем, аппетита у него не было. На старом поезде, лишенном всякого винтажного очарования, он направился в сторону гор. Этот тихоход размеренно трясся по зеленой долине, затем стал пыхтя взбираться на поросший лесом склон.
Ивата смотрел в окно. В городишках по пути следования размеренно протекала своя жизнь. Вот женщина на светофоре почесала локоть. А вот дети рисуют на покрытой граффити стене. Пожилая женщина на скамейке провожает глазами пролетевший мимо целлофановый пакет. Посреди рисового поля беспомощно мигает аварийкой брошенная машина.
Около пяти вечера Ивата наконец добрался до цели – безликого городка у озера Нодзири. Он сел в единственное такси у станции и назвал адрес Института Накамуры. И снова безрадостные пейзажи за окном вдоль дороги-призрака: заброшенные фабрики, полуразрушенные предприятия – все под снос. Таксист с интересом слушал по радио новость о том, как какой-то частный банк разорил компанию, занимающуюся глубоководным бурением. Его руки в белых перчатках спокойно лежали на руле.
Через прозрачный люк автомобиля было видно, как сгущаются сумерки. Вдали строительные краны застыли в ожидании прекрасного будущего. Ивате вспомнился рекламный слоган:
ПОСТРОИМ БУДУЩЕЕ ВМЕСТЕ
Ивата попросил водителя высадить его возле магазина, ему нужно было купить фруктов и пару теплых носков. Пожилая продавщица с улыбкой спросила:
– Навещаете своих?
Он кивнул ей в ответ и вышел. Подъем к зданию больницы был пологий и долгий. Несмотря на то что было холодно, Ивата успел вспотеть, пока добрался до главного входа. Девушка-администратор его сразу узнала и повела по коридору, осторожно ступая по свежевымытому полу.
– Простите, что напоминаю, но, кажется, вы уже семь недель не вносили плату…
– Прошу прощения, очевидно, я ошибся в расчетах. Как только вернусь в Токио, я все улажу.
Администратор кивнула, словно извиняясь.
– Она на улице. Сюда, пожалуйста.
Поблагодарив девушку, Ивата направился в большой ухоженный сад. В дальнем его конце пациенты сажали цветы. На легком ветерке покачивались фламинго и слоны из папье-маше и крутились разноцветные вертушки. Через открытое окно доносились вокализы какой-то женщины. На другой стороне сада, где начиналась рощица, Ивата увидел ее. Она лежала в шезлонге, прикрытая одеялом.
Городские огни, как прекрасны они.
При виде Клео у него сжалось сердце. Впрочем, так было всегда, однако теперь к его ощущениям добавились новые нотки.
Я счастлива с тобой. Прошу тебя, скажи.
Он пододвинул пластиковый стул и сел рядом. Клео было тридцать с хвостиком, как и Ивате, ее светлые волосы недавно остригли шапочкой. Ее кожа стала бледнее, чем он помнил, а синие глаза уставились вдаль.
– Привет, – сказал он по-английски.