И трижды был опущен занавес - Рекс Стаут

Рекс Стаут

И трижды был опущен занавес

© 1951 by Rex Stout CURTAINS FOR THREE

This edition is published by arrangement with Curtis Brown UK and The Van Lear Agency

All rights reserved

© А. Б. Ковжун, перевод, 2014

© Издание на русском языке, оформление

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2021

Издательство Иностранка®

Крылатый пистолет

Глава 1

Молодая женщина вынула из сумочки какой-то розовый листочек, поднялась с красного кожаного кресла, положила бумажку на стол Ниро Вулфа и уселась обратно. Я считал своим долгом быть в курсе происходящего, а к тому же хотел уберечь босса от необходимости тянуться через весь стол. Поэтому я встал, взял листочек и передал Вулфу, но сначала взглянул на него сам. Это был чек на пять тысяч долларов, выписанный на его имя сегодня, четырнадцатого августа, и подписанный Маргарет Майон. Мельком взглянув на чек, Вулф снова бросил его на стол.

– Я подумала, – сказала женщина, – что лучше всего начать разговор именно так.

Устроившись в кресле за своим столом, я внимательно разглядывал посетительницу. Пожалуй, не всегда первое впечатление самое верное. Когда она позвонила утром в субботу, чтобы договориться о встрече, у меня мелькнуло какое-то смутное воспоминание: несколько месяцев тому назад я вроде бы встречал фотографию миссис Майон в какой-то газете. Тогда я решил, что личная встреча с ней вряд ли будет приятной, но теперь усомнился в своей правоте. Обаяние этой женщины крылось не во внешности – между нами говоря, довольно заурядной, – но в том, как она умела этой внешностью пользоваться. Я вовсе не имею в виду какие-то ужимки. Постараюсь объяснить. Вот, например, губы у миссис Майон не были особенно привлекательными, даже когда она улыбалась, а вот улыбка – была. Глаза у нее тоже были самые обычные: карие, ничего особенного, но я с удовольствием наблюдал, как она озирается вокруг, переводит их с Вулфа на меня, а с меня – на мужчину, который явился вместе с ней и сидел теперь слева от спутницы. Я на глаз прикинул возраст миссис Майон: думаю, до тридцатилетнего юбилея ей оставалось еще года три, не меньше.

– А тебе не кажется, – спросил мужчина, – что сперва нам стоило бы уточнить кое-какие детали?

Голос его звучал напряженно и слегка хрипло, да и выражение лица у мужчины было соответствующее. Незнакомец был чем-то сильно обеспокоен и даже не пытался скрывать этого. При более подходящих обстоятельствах он вполне мог бы сойти за лидера нации, решительного и целеустремленного – учитывая, какие у него были глубоко посаженные серые глаза и мощный волевой подбородок, – но только не в этой позе. Бедняга скрючился на стуле так, словно что-то грызло его изнутри. Миссис Майон представила нам своего спутника как мистера Фредерика Уэпплера. Я знал это имя (Уэпплер вел музыкальную колонку в «Газетт»), но не смог припомнить, упоминалось ли оно в связи с событием, из-за которого фотографии миссис Майон попали в прессу.

Повернувшись к нему, наша посетительница слегка покачала головой:

– А какой в этом смысл, Фред? Право, никакого. Давай уж мы сразу выложим всё как есть и послушаем, что нам скажут. – И она улыбнулась Вулфу; впрочем, я не уверен, что это была именно улыбка, а не оригинальный способ складывать губки. – Мистер Уэпплер не слишком хотел приходить сюда, и мне пришлось его уговаривать. Мужчины по натуре своей осмотрительнее женщин, не так ли?

– Да, – согласился Вулф и добавил: – Слава Всевышнему.

Она кивнула:

– Полагаю, вы правы. – Последовал взмах руки. – Этот чек доказывает серьезность наших намерений. Мы попали в беду и нуждаемся в вашей помощи. Видите ли, какое дело: мы хотим пожениться, но не можем. То есть… наверное, я должна говорить только за себя… Я хочу выйти замуж за Фреда. – Она посмотрела на Уэпплера; сейчас на ее губах, несомненно, играла улыбка. – А ты хочешь жениться на мне, Фред?

– Да, – пробормотал он, затем вдруг вскинул подбородок и вызывающе уставился на Вулфа. – Ну до чего же неловкая ситуация, не правда ли? Наши отношения никоим образом вас не касаются, и все-таки мы явились к вам за помощью. Мне тридцать четыре года, и я впервые… – Он немного помолчал, а потом сухо произнес: – Я люблю миссис Майон и хочу на ней жениться. Больше всего на свете. – Тут взгляд Уэпплера обратился к возлюбленной, и он тихо взмолился: – Пегги!

Вулф хмыкнул:

– Будем считать это установленным фактом. Вы оба мечтаете о свадьбе. Что же вам мешает?

– Мы не можем пожениться, – сказала Пегги. – Ну просто никак. Все из-за… возможно, вы помните, что писали газеты о смерти моего мужа? Это было в апреле, четыре месяца назад. Альберто Майон, оперный певец.

– Да, что-то такое было. Напомните мне, пожалуйста.

– Ну, он умер… совершил самоубийство. – Теперь от ее улыбки и следа не осталось. – Фред… то есть мистер Уэпплер и я нашли тело. Это случилось в апреле, в семь часов вечера, во вторник, в нашей квартире на Ист-Энд-авеню. Как раз в тот день мы с Фредом поняли, что любим друг друга, и…

– Пегги! – резко перебил ее Уэпплер.

Она бросила на него взгляд и вновь обратилась к Вулфу:

– Полагаю, сперва стоит уточнить. Фред считает, нам следует сообщить лишь информацию, необходимую, дабы ввести вас в курс дела. А мне кажется, чтобы вы смогли разобраться, следует рассказать абсолютно все. Вы сами как думаете?

– Там видно будет. Продолжайте. Если возникнут вопросы, я их задам.

Миссис Майон кивнула:

– Наверняка у вас возникнет масса вопросов. Скажите, вы когда-нибудь любили, но так, что скорее умерли бы, чем позволили кому-то это заметить?

– Никогда, – категорично заявил Вулф.

Я сделал каменное лицо.

– А вот мне, признаться, довелось пережить подобное. И никто о моей любви не знал, даже он сам. Правда, Фред?

– Правда, – без колебаний подтвердил Уэпплер.

– Вплоть до того самого вечера, – продолжала свой рассказ Пегги. – Фред был у нас в гостях, и это произошло сразу после ланча. Остальные вышли, и мы вдруг посмотрели друг на друга, и тогда он заговорил или я заговорила – уже и не помню. – Она умоляюще посмотрела на Уэпплера. – Да, конечно, Фред, тебя все это сильно смущает. Но если мистер Вулф не узнает, как было дело, он не поймет, с какой стати ты вдруг отправился наверх поговорить с Альберто.

– А ему обязательно это понимать? – с вызовом спросил Уэпплер.

– Ну конечно. – Она повернулась к Вулфу. – Боюсь, мне вряд ли удастся это вам объяснить. Мы были всецело… одним словом, мы были влюблены – вот и все. И мне кажется, это продолжалось довольно долго, но никогда не обсуждалось вслух, отчего чувство лишь… захватило нас еще сильнее. Фред хотел немедленно открыться моему мужу, рассказать обо всем и вместе решить, как быть дальше. Я согласилась, и он поднялся туда…

– Поднялся?

– Да, у нас двухэтажная квартира, и наверху мой муж устроил студию со звуконепроницаемыми стенами. Он там репетировал. Так вот, Фред отправился…

– Прошу тебя, Пегги, – прервал ее Уэпплер; его взгляд уперся в Вулфа. – Вы должны услышать это из первых уст. Я поднялся сказать Майону, что люблю его жену, а она любит меня, и попросить его отнестись к этому известию, как и подобает цивилизованному человеку. Получить развод по нынешним временам считается обычным делом, однако Майон думал иначе. Он просто взбесился. Нет, он не бросился на меня с кулаками, но вел себя чертовски гнусно. Поначалу я терпел, но потом понял, что могу сотворить с ним то же самое, что и Гиф Джеймс, и ушел. Мне не хотелось возвращаться к миссис Майон в таком настроении, поэтому я вышел из студии через дверь верхнего холла и оттуда спустился на лифте. – Он замолчал.

– Ну и?.. – подбодрил его Вулф.

– Я решил прогуляться по парку, и это помогло. Какое-то время спустя я совсем успокоился, позвонил миссис Майон, и мы встретились в парке. Я рассказал, какую сцену закатил ее муж, предложил немедленно бросить его и уйти ко мне. Но она отказалась. – Уэпплер помолчал немного и заговорил снова: – Коли уж вам действительно нужно знать все, то есть два момента, которые усложняют дело.