Я наблюдал за ним, пока он не скрылся с глаз, затем позвал Сью.
– Кто этот пижон? – спросила она.
– Вернон Дайер. Похоже, он будет нашим частым гостем!
Вкратце я пояснил ситуацию.
Ее глаза широко раскрылись.
– Двести тысяч?
– Так он сказал. А теперь проверь. – Я нацарапал данные в блокноте, вырвал листок и протянул ей. – Возьми этот заказ, Сью, и оцени его стоимость, с расписанием рейсов на следующую неделю.
Она кивнула и вернулась к своему столу.
Я посмотрел на часы: двенадцать тридцать пять Подойдя к телефону, я позвонил в «Американ экспресс» и попросил позвать Джо Харкнесса, управляющего местным филиалом. Мы уже встречались и считались приятелями. Хотя мы и были конкурентами, дел в Парадиз-Сити хватало для обоих агентств, так что можно было особо не напрягаться и оставаться на дружеской ноге.
– Привет, Джо. Это Клей, – сказал я, когда он взял трубку. – Как насчет сэндвича в «Ховарде Джонсоне»?
– Если я думаю то, что думаю, это тебе будет стоить больше, чем сэндвич, старик, – весело сказал Харкнесс.
– Ладно, грабитель. Встречаемся, и я покупаю тебе стейк в гриль-баре.
– Точняк, старик. Увидимся через полчаса. – И он повесил трубку.
Я изучил бумагу, которую дал мне Дайер.
Генри Видаль жил в Парадиз-Ларго, где только очень состоятельные люди имели резиденции. У него было три банка: в Парадиз-Сити, в Майами и в Нью-Йорке. Его адвокатом был Джейсон Шекман, а его брокерами – Трис, Сейглер и Джозеф.
Я заглянул к Сью, сидевшей за своим столом.
– Пойду поболтаю с Родой, – сказал я, – потом у меня ланч с Харкнессом в гриль-баре.
Она кивнула:
– После ланча у меня будет готово расписание рейсов и стоимость заказа.
Я пошел по коридору отеля к бутику «Тренди мисс», где Рода работала одним из продавцов-консультантов.
Я застал Роду за ее любимым занятием – сидя на табурете, она читала женский журнал.
Мы с Родой уже более двух лет были женаты. Я встретил ее в «Статлер Хилтон». Я возглавлял тогда в Бостоне туристическое агентство «АТС», а она работала продавцом-консультантом в бутике «Тренди мисс», чьи филиалы находились в каждом крупном отеле каждого крупного города. Так или иначе, мы приплыли к женитьбе. Она снимала однокомнатную квартиру в высотном доме, где я жил. Я привык отвозить ее домой после работы в отеле. В жилом комплексе был кафетерий, и по вечерам мы часто ужинали вместе.
Спустя какое-то время, после того как мы стали периодически спать вместе, я заплатил по этому счету. Она была молода, привлекательна, весела и сексуальна. Это была ее идея начет женитьбы. «Мы сэкономим, – подчеркнула она. – Мне не надо будет оплачивать жилье». Она не сказала, чтó сэкономлю я. Я устал быть один. Я подумал, что если женюсь на ней, то забуду о Вэлери; это была глупая надежда, но мне очень хотелось забыть девушку, которая бросила меня около четырех лет назад. Поэтому я и женился на Роде. Затем я сделал удручающее открытие. Пусть и красивая, безукоризненно одетая на службе – ее макияж был произведением искусства, – Рода, по сути, была разгильдяйкой. Любая домашняя работа представлялась ей адом. Она даже не застилала нашу кровать. Поэтому для ежедневной уборки мне приходилось нанимать женщину и мы по-прежнему питались в кафетерии.
Когда мне предложили офис «АТС» в Парадиз-Сити в «Испанском заливе», Роде удалось перевестись в бутик «Тренди мисс» в том же роскошном отеле. Наш совокупный доход позволил нам неплохо жить, стать членами «Загородного клуба» и даже откладывать деньги про запас, но для меня наш брак был не более чем сексуальным удобством в сочетании с взаимной терпимостью. Это было совсем не то, на что я рассчитывал.
– Рода, – сказал я, останавливаясь в дверях магазина, – я не могу пообедать с тобой. У меня деловая встреча.
Она с трудом оторвалась от журнала.
– Да?
– У меня бизнес-ланч, – терпеливо сказал я. Я привык по несколько раз повторять ей одно и то же, когда она читала.
– Ой? Ну ладно. Увидимся в шесть, да? – И она снова уткнулась в журнал.
Я спустился на лифте в гриль-бар и заказал виски со льдом, что редко делал во время ланча.
Когда Сэм, бармен, приготовил порцию, я сказал:
– Вы что-нибудь слышали о мистере Генри Видале?
– Видаль? – Он поставил напиток передо мной. – Не могу этого сказать, мистер Бёрден.
– Говорят, что он самый влиятельный человек во Флориде.
Он усмехнулся:
– Смотря кто говорит.
Джо Харкнесс явился через пять минут: толстяк-коротышка моих лет, чьи веселые глаза и усмешка были в явном противоречии с острым умом истинного бизнесмена.
– Это мне, – указал он на мой стакан. – Что-то отмечаем, Клей?
– Может быть, или осваиваемся. – Я подал знак Сэму. – У меня только что был посетитель.
– Я знаю. И у меня тоже. Ну, Клей, старина, мне тебя жаль. Когда этот эс-эс, то есть сукин сын, сказал, что закрывает у нас расчетный счет, я подпрыгнул от радости.
Я воззрился на него:
– Не пытайся меня надуть, Джо.
– Нет, это так. Я знаю, что это выглядит абсурдно – радоваться по поводу потери счета на двести тысяч, но так оно и есть. У меня эти Видаль и Дайер вот где. Они сидели на мне восемнадцать месяцев… с меня хватит.
– Ты говоришь, что счет действительно составляет двести тысяч?
– Конечно, и он увеличивается. Это был показатель прошлого года; возможно, в этом году больше, но не думай, что это выгодное дельце: позволь мне тебя разочаровать. – Он отпил половину порции виски, а затем продолжил: – Видаль настаивает на кредите на шесть месяцев. Другими словами, он использует наши деньги, около ста тысяч, в течение шести месяцев. Он вкладывает их под семь процентов: это дает ему за шесть месяцев прибыль в три тысячи пятьсот долларов, которые, получается, мы теряем, пока эти сто тысяч у него, а не у нас. Он также настаивает на пятипроцентной скидке на все виды наших услуг размером более пятнадцати тысяч, и за шесть месяцев это дает ему прибыль в три тысячи семьсот пятьдесят, которые мы также теряем на нем. Таким образом, по истечении шести месяцев сто тысяч долларов выплат за наши услуги обходятся ему в девяносто две тысячи семьсот пятьдесят, а мы теряем семь тысяч двести пятьдесят долларов, а за целый год, считай, почти пятнадцать тысяч.
Я усмехнулся в ответ:
– И что? Вы же сами определяете условия. Счет по-прежнему большой. Что тебя не устраивает?
– М-да… что меня не устраивает? Скажу. Мы хотели иметь этот счет и полагали, что он будет оплачен. Мы рассчитывали, что даже с пятипроцентной скидкой и кредитом на шесть месяцев мы все равно сможем получить заслуженную прибыль, но как мы ошиблись! – Он положил свою руку на мою. – Мы ведь не хотим, чтобы наш стейк подгорел, верно?
Я заплатил за выпивку, и мы перешли в гриль-бар.
– Поскольку ты платишь со счета представительские расходы, Клей, не экономь на посетителях, – сказал Харкнесс, усевшись за стол. – Я буду копченого лосося и картофель фри со стейком, и как насчет красивой бутылки чего-нибудь эдакого?
Я заказал два копченых лосося, два стейка и бутылку красного калифорнийского.
– Не бордо? – сказал Харкнесс с таким видом, будто я сделал ему больно.
– У меня еще нет счета на представительские… Ты говорил, что вы не получили никакой прибыли от сделки с Видалем?
– Я бы так не сказал, но мы были счастливы поиметь хотя бы два процента, то есть мизер, если включить сюда и головную боль… о господи, да еще какую.
– Например?
– Я потерял лучшую секретаршу, которая когда-либо у меня была, она ушла через пять месяцев общения с этим Верноном. Плюс также расходы на то, чтобы умасливать Вернона. Затем был инцидент с дракой, который нам пришлось улаживать в суде. Помимо этих мелочей, Вернон сам по себе не подарок. Он никогда не бывает доволен.
Официант поставил перед нами тарелки с копченым лососем.
– Что за инцидент с дракой?
Харкнесс усмехнулся:
– Один из моих сотрудников, выведенный из себя, заехал Вернону кулаком в нос. Вернон подал в суд. Мы утрясли это дело за пять тысяч и потеряли классного специалиста.